Эксперт Александр Балицкий рассуждает о том, что президент РАН связал кадровую проблему в науке с результатами ЕГЭ:
Чтобы готовить кадры для науки, надо начинать на этапе школы. Нам нужно думать о том, как спасать нашу науку – у президента РАН голова по этому поводу и должна болеть. Но пути спасения здесь могут быть различны.
Потребность в продолжении своей деятельности в сфере науки, в особенности в сфере естественных наук, действительно формируется еще на школьной скамье, и многое тут зависит от состояния образования и преподавания, особенно по предметам, относящимся к прикладным фундаментальным дисциплинам – математике, информатике и т.д. То есть взращивание естественно-научных кадров для работы в науке в самом деле зависит от того, как в каком состоянии находится сегодня преподавание в школе и система мобилизации на изучение естественных наук.
К сожалению, за исключением отдельных одаренных ребят, которые становятся лауреатами и победителями международных олимпиад и конкурсов, школьники редко могут изучить эти дисциплины достаточно хорошо. Одной из причин этого является дефицит кадров в образовании – их катастрофически не хватает.
На сегодня самая страшная проблема кадров в школьном образовании – это учителя математики. Вузы их фактически не поставляют. Причин этому много, и первая из них – что более интересная, привлекательная работа сейчас связана с цифровыми технологиями, а вторая – что в цифровой сфере заработки в несколько раз, а то и на порядок выше, чем в школе. Поэтому идти учить детей математике некому.
К тому же проблема усугубляется за счет ЕГЭ. Да, как частичный способ проверки знаний тестовая система, на которой строится госэкзамен, оправдана. Но делать ЕГЭ главным способом контроля знаний и в то же время инструментом для поступления в вузы не следует – это приводит к тому, что глубина естественнонаучных знаний в школе все падает.
Для понимания: всего 2% выпускников в России сегодня выбирают ЕГЭ по химии – одной из тех наук, в которой Россия славилась всегда. Это четко говорит о том, что в школе сейчас нелады с химией. Математику тоже, уверен, выбирала бы малая часть выпускников, если бы экзамен по ней не сделали обязательным. Так что в отношении математики доля выбравших ее для сдачи на ЕГЭ неважна. Но очень важна глубина изучения предмета.
Основная часть учеников просто натаскивает себя для сдачи экзамена по математике. А знание предмета и результат ЕГЭ по нему – как говорят в Одессе, две большие разницы. Студенты технических специальностей ломаются на 1-2 курсе и до 40% из них уходят из вуза именно из-за плохого знания математики. Уровень их подготовки, обеспеченный школой, на порядок отличается от уровня требований высшей школы.
Поэтому после окончания вуза у нас и получается очень мало тех, кто может пойти в науку. Тех, кто приходит с низким уровнем подготовки, вуз вынужден кое-как тянуть, но в науку закономерно выходят единицы. Да и те частично в аспирантуру идут для того, чтобы решить вопрос с призывом в армию. Защищаемость диссертаций у аспирантов за последние годы упала до катастрофического уровня.
Плюс заработки в науке не таковы, чтобы молодой человек мог благополучно жить. Гораздо привлекательнее для него при нынешней кадровой проблеме на предприятиях, которые связаны с ОПК, пойти туда работать. Зачем продолжать обучение, когда он как специалист по числовому программному управлению даже на уровне техника будет получать в 3-4 раза больше, чем младший научный сотрудник? Естественно, он предпочтет работать на предприятии – за исключением самых одаренных молодых людей, которые себя вне науки и не видят.
В общем, если мы хотим решать вопрос о притоке кадров в науку, нужно и поднимать планку заработков, и думать о том, как совершенствовать систему обучения в школе. Нужно, чтобы изучение предметов не превращалось в профанацию и чтобы это не скрывалось при помощи тестовых вариантов итогового контроля.