Эксперт Александр Аршавский рассуждает о том, что цифровой рубль должен обезопасить денежные переводы:
Особых преимуществ у цифрового рубля по отношению к безналичному нет. Уже существующие технологии обработки безналичных платежей позволяют совершать транзакции практически моментально. И когда апологеты цифрового рубля говорят о том, что это позволит ускорить оборот денег, они лукавят. И, в общем, я не вижу особого смысла во внедрении цифровых денег в любой стране, потому что это требует больших технологических изменений. Вполне вероятно, что очередной перенос сроков широкомасштабного введения расчетов по цифровому рублю связан в том числе с достаточно трудной отладкой технологий.
По заявлению Центрального банка несколько системообразующих банков уже участвуют в эксперименте, как и чуть ли не 12 тысяч субъектов (предпринимателей и физических лиц). Но я не знаю ни одного из них. Никто публично не признавал себя участником этого эксперимента. Видимо, все-таки не так легко это проходит. В целом это нормально, ведь и внедрение карточных платежей не произошло одномоментно. Тоже требовалось время на отладку технологий, и так далее, и тому подобное. Так и здесь – скорого внедрения в массовый обиход цифрового рубля ожидать не стоит.
Экономических преимуществ цифрового рубля перед безналичным я тоже не вижу. Все-таки цифровой рубль – аналог наличных денег. Вместо того, чтобы иметь купюры и мелочи в кошельке, человек будет иметь электронный кошелек, на котором будут размещены средства, которые он может использовать только в расчетах. Это не финансовый актив, не средство для депонирования, тем более процентного депонирования. По счетам в электронных кошельках никаких процентов не начисляется. То есть он обеспечивает лишь расчетную функцию.
Кажется, и ЦБ стал стал менее активен в продвижении цифрового рубля. Да, был период хайпа: ах, давайте все оцифруем. Но он прошел. И да, цифровой рубль может быть полезен в политико-экономических расчетах, в платежам по бюджетным обязательствам. Его расчетная технология построена на смарт-контрактах, где каждая транзакция фиксируется и каждый цифровой рубль окрашивается, так что можно узнать, от кого и кому он перешел. Это дает государству возможность наблюдения за движением средств. Но для частных расчетов это бессмысленно, если не расследовать случаи мошенничества. А по ним и сейчас банки по запросу следственных органов дают информацию, куда деньги ушли.
Много стран экспериментирует с цифровой валютой, а некоторые даже перешли к пилотным проектам, но дальше этого дело не идет. В том же Китае, где якобы больше уже нет наличных расчетов, эксперимент не расширяют. А в Норвегии, где таких расчетов тоже практически нет, цифровую валюту не вводят, считая это бессмысленным.
ЦБ указывал, что размер цифрового кошелька будет составлять не более 300 тысяч цифровых рублей одновременно. То есть это суммы для чисто платежно-расчетных операций, не более. Да и для получения полноценных денег надо будет деньги с электронного кошелька перевести на свой счет в банке, а потом уже с ними делать что-то.
Цифровой рубль, повторю, нельзя направить в депозиты: сперва его надо конвертировать в безналичный, а уже потом разместить на депозитных счетах. Для банков это неудобно: так они лишаются весомой части средств на остатках счетов и карт. Но это не означает конца банковской системы, потому что лишь часть банковских функций – расчеты – может переместиться в область цифрового рубля. А депозитная операция и кредитная операция, которые есть основа банковской деятельности, останутся за коммерческими банками.
Одна из идей, которую действительно продвигал и продвинул ЦБ – это использование цифровых валют в международных расчетах. И я думаю, что когда говорят, что доля рубля в экспортно-импортных операциях постоянно увеличивается, то немалая доля этих расчетов приходится на расчет в цифровых валютах – в цифровых рублях, цифровых юанях. Это позволяет обходить санкции.