Эксперт Константин Селянин рассуждает о том, что окупаемость цифровизации сырьевых компаний оказалась заметно ниже, чем за рубежом:
Вообще стремление к цифровизации всего, что угодно и как угодно, стало уже просто модой – наряду с импортозамещением. И зачастую у нас в этом плане делаются какие-то вообще ненужные вещи, либо делаются нужные вещи, но неправильно. Дело в том, что для успешного проведения цифровизации главное – не деньги, а мозги. Зачастую хороший инженер, понимающий, что такое цифровизация (и тем более – хорошая и понимающая это команда, компания) стоит гораздо больше, чем промышленный актив.
Приведу пример: недавно компания NVIDIA первой в мире перекрыла цифру 4 триллиона долларов капитализации. Можно посчитать, сколько это будет холдингов «Газпром», если его капитализация составляет несколько сотен миллионов долларов. Или возьмите компанию Google, у которых капитализация под 3 триллиона, то есть, опять-таки, во много раз выше, чем у «Газпрома». Хотя «Газпром» – это около полумиллиона человек, а вовсе не 50 тысяч, как в Google.
Поэтому современная цифровая экономика – это совершенно не то, к чему привыкли российские чиновники и управленцы, в головах которых главная идея: «Давайте мы добавим денег, и они дадут нам мультипликативный эффект!» Нет, это так не работает. Для того, чтобы это работало, нужны головы (которым, да, действительно нужны и деньги в том числе, но вначале все же именно головы, а затем – деньги). И когда достаточно легко говорят, что, мол, подумаешь, из России во времена частичной мобилизации уехало от 700 тысяч до 1,5 миллионов человек, то надо понимать, что уехали в том числе квалифицированные в цифровых технологиях кадры.
Это те люди, которые могли бы заниматься цифровизацией наших компаний, но они уехали. И они занимаются цифровизацией, и делают это успешно – но в других странах, на других проектах.
Теперь о том, что касается именно нефтегаза. В разных отраслях цифровизация нужна в разной степени, она решает больше или меньше задач. Так вот, у нефтегаза сегодня есть проблемы, которые не решаются цифровизацией. Это проблема месторождений, которые истощаются; это проблема отсутствия технологий и оборудования для новой разведки. И хоть как цифровизируй, а новая буровая с современным оборудованием не появится и разведка сама не проведется. Так что цифровизация нефтегазу, безусловно, нужно. Но здесь она не столь эффективна, как, допустим, в банковской сфере, где цифровые технологии действительно рулят и способны масштабировать бизнес.
Наконец, для низкой окупаемости цифровизации сырьевым компаний есть еще одна причина. Как указывают специалисты компанией «Уралэнерготел», с которой я хорошо очень знаком, проблему представляет дефицит квалифицированных кадров и дефицит необходимых навыков у персонала нефтегазовых компаний. Для того, чтобы управлять процессом с точки зрения цифровизации, оказались нужны совершенно иные навыки, чем те, которые есть у нынешних специалистов.
Это действительно так, и об этом можно было, в принципе, догадаться. Не какой-нибудь бином Ньютона все же. И, входя в цифровизацию, нужно было одновременно или даже заранее начать готовить людей, которые бы обладали соответствующими навыками. В общем, эта проблема тоже связана с отъездом специалистов из России. Об этом также следует помнить.
Поэтому и продвигается в этой сфере цифровизация совершенно не теми темпами, на которые рассчитывали. Повторю главную мысль: все, что касается цифровизации, решается не столько деньгами, сколько головами. Хоть сколько денег туда вливай, а если там не будет нужных голов, людей, понимающих, как это использовать, толку, к сожалению, тоже не будет.