Эксперт Вадим Бериашвили рассуждает о том, почему техника и челленджи оказались лидерами по реакции в русскоязычных YouTube-блогах:
Нет ничего удивительного, что большинство людей хочет развлекаться, а не интересоваться чем-то серьезным, например, политикой, наукой или искусством. Так всегда было, есть и будет. Это и есть пассивное большинство — ведомая часть общества. Оставшаяся, меньшая часть россиян, тоже любит развлекаться, но она еще стремится и влиять на происходящее в стране и мире. Именно активные люди, которых всегда меньшинство, творят историю, они двигают прогресс, требуют перемен и развития. И, кстати, для больших политических изменений не требуется, чтобы их захотело большинство граждан. Достаточно, чтобы доля политически активных людей достигла критической массы, а большинство тогда уже никуда не денется и как всегда пойдет за оставшимися активистами туда, куда его поведут.
Ценность аудитории блогеров измеряется не только количеством, но и качеством. Насколько активны подписчики, способны ли они что-то делать в реальной жизни или могут только лайкать? Аудитория значительно меньшая численно, но готовая, например, выйти на митинги в борьбе за свои права, гораздо более влиятельна в сравнении с аудиторией, сплошь состоящей из пассивного большинства.
Еще обращает на себя внимание, что самым популярным политиком в русскоязычном сегменте YouTube является несистемный оппозиционер Алексей Навальный. При том, что даже в рядах оппозиции далеко не все поддерживают Навального и смотрят его канал. А никто из тех, кто на YouTube хвалит власть, и рядом с Навальным по популярности не стоит.
То же касается и Дудя, который тоже весьма критичен в отношении нынешней власти, и именно он в своем сегменте YouTube самый популярный блогер. Ничьи интервью и документальные фильмы в последнее время не вызывают большего интереса. Однако на телевидение ни Навального, ни Дудя не зовут, что говорит о плачевной ситуации со свободой слова в России. А их популярность на YouTube свидетельствует о большом запросе на перемены в активной части российского общества и желании получать информацию без цензуры.