Эксперт Александр Дерюгин рассуждает о том, что в РАН рассчитали три сценария для экономики при росте налога на прибыль:
Начнем с того, что у нас вырастет не только налог на прибыль. Да, он составляет 20%, а будет 25%, но у нас параллельно повышается и НДФЛ в своей предельной величине с 15% до 22%. И надо еще отметить, что повышаются у нас именно прямые налоги, то есть налоги на доход. А они, по сути, зависят от рентабельности бизнеса. Бизнес ведь может вестись так, что никакого дохода с него не будет.
На деле налоговое бремя вырастет только для компаний рентабельных, тех, которые генерируют доход, а вот те, которые выживают кое-как, так полуживыми и останутся, для них новой налоговой нагрузки не будет. В общем, могли бы поднять НДС, но подняли только прямые налоги. В планах еще – поднять НДПИ, налог на добычу полезных ископаемых, но его поднимать планируют точечно, по отдельным видам полезных ископаемых (тех, добыча которых наиболее рентабельна). Так что это тоже не очень будет походить на косвенный налог.
Все это значит, что хуже от налоговых новшеств станет именно рентабельным предприятиям. С другой стороны, такой рост налогового бремени не приведет к массовому закрытию предприятий (что произошло бы при увеличении НДС, которого нерентабельные предприятия не перенесли бы).
Такие протекционистские меры свойственны периодам кризиса и рисков роста безработицы при увеличении налогового бремени. Однако у нас сейчас уровень безработицы минимален, более того – рабочих рук не хватает, мы массово завозим в страну мигрантов из других стран. Казалось бы, можно и от неэффективных компаний избавиться, подняв косвенные налоги. Но мы поднимаем прямые, что максимально защищает не очень прибыльные предприятия. Вот такое интересное решение.
Попробуем оценить предполагаемый объем дополнительных доходов, которые мы можем получить от роста налога на прибыль. В прошлом году у нас доход от предпринимательской деятельности, судя по данным из региональных бюджетов, достигал 6 триллионов рублей. Если добавить 5%, получим примерно 1,8 миллиарда. С учетом инфляции, в 2025 году это даст около 2 миллиардов, и это существенный прирост, на уровне 1% ВВП или даже больше.
На что деньги могут быть потрачены? Вряд ли на что-то целевое, скорее они пойдут на общую компенсацию бюджетного дефицита. А значит, на все расходы в целом. Наверное, в приоритете будут стоять по-прежнему военные расходы и социалка, поскольку мы видим, что в страны НАТО серьезно вложились в проект противостояния с Россией. Нам ничего не остается, кроме как в борьбе за выживание развивать эту отрасль, инвестировать в предприятия по производству продукции, необходимой ВПК.
Как это скажется на экономике? Немного подорвет фондовый рынок (хотя президент и ставил задачу увеличить его капитализацию вдвое): если мы забираем прибыль эффективных компаний, это не добавит ничего к стоимости их акций. Но первостепенной задачей для России является выживание ее как страны, а капитализацией рынка можно заняться потом. Пока важно не развалиться на части к радости уважаемых западных партнеров, как СССР, поэтому дополнительные средства пойдут на решение задач социальной политики и прямые нужды армии.
Вопросы импортозамещения тоже стоят на повестке дня, потому что американцам удалось с помощью санкций создать нам проблемы в вопросах платежей, в том числе с Китаем, и решение мы еще ищем. Но это больше вопросы к бизнесу и бюджету. возможно, в каких то проектах инвестиционный бюджет будет работать? А так приоритетами будут те два направления, которые я уже назвал.