Эксперт Александр Гусев рассуждает о том, что правительство выбрало шесть крупных компаний для приватизации:
Приватизация — это договорной матч за актив.
Существует классическая задача эффективного управления государственным сектором экономики и нахождения его оптимального соотношения с частным сектором в целях поддержания конструктивной конкуренции, максимизации инвестиционной активности. Одним из инструментов нащупывания решения такой задачи является регуляторный цикл «приватизация – национализация».
В крайнем случае, приватизация активов помогает сгладить дефицит государственного бюджета. Но это дежурные обоснования для бумаги.
Планируемая приватизация акционерных обществ («РусГидро», «Совкомфлот», «Транснефть», «Ростелеком», «Россети» и «Объединенная зерновая компания») не подкреплена внятным обоснованием ее причин. Разве компании находятся в кризисе и их нужно передать более эффективному собственнику? И что это за такой частный собственник, в чем его эффективность? Или компании достигли пика своего развития и государству нужно срочно снимать сливки за вложенные усилия и ресурсы? Наверное, это список компаний, сформированный методом случайной выборки, не допускающим конфликт интересов и никаких намеков на недобрый умысел?
В условиях экономической стагнации без внятной программы развития национальной экономики выставление на продажу крупных государственных пакетов акций — это перераспределение ресурса в пользу определенных кланов в силу каких-то причин, оживление их борьбы за актив, результат непубличных договоренностей, компромиссов, взаимных услуг. Понять задуманную схему можно только после ее реализации. Весьма показателен пример приватизации «Объединенной зерновой компании» (ОЗК) с участием непростой Группы «Сумма» и дальнейшая судьба пакета акций ОЗК, оказавшегося после драматических событий у Банка ВТБ, то есть перешедшего из частных рук вновь под контроль государства.
Бюджетный же эффект от приватизации акционерных обществ на макроуровне настолько ничтожен, что становится выгоднее конфисковать имущество и кассу двух-трех крупных коррупционеров.
Таким образом, одни делают вид, что планомерно и эффективно проводят приватизацию, а другие или, возможно, те же самые через представителей оживленно борются за право, безусловно, самого эффективного в мире управления приватизируемым активом.