Эксперт Алексей Белогорьев рассуждает о том, что Минфин решил защитить нефтяников от налога на сверхприбыль:
В отличие депутатов Госдумы, которые, как я понимаю, инициировали предложение о введении налога на сверхприбыль для нефтяников, у Минфина есть две задачи. С одной стороны, он должен балансировать текущий бюджет (и в этом смысле ему выгодно дополнительно получить доходы с нефтегазовых компаний); с другой стороны, перед Минфином стоит задача построения долгосрочной бюджетной устойчивости, которая требует стабильности налоговой базы – и, как следствие, финансовой устойчивости нефтегазовых компаний.
Поэтому Минфин отслеживает общее финансовое состояние нефтяных и газовых компаний. И, мне кажется, достаточно четко понимает суть радикальных, фундаментальных изменений, которые происходят на рынке в последние полтора года. И то объяснение своей позиции относительно изъятия дополнительных доходов этих компаний, которое Минфин приводит, говоря, что эти доходы уже изымаются через другие механизмы, действительно обосновано.
Если взять газовую отрасль, там был введен повышенный сбор по НДПИ с «Газпрома», и это, по многим оценкам, уже привело пусть не к потере финансовой устойчивости компании, но к ее среднесортной убыточности. По крайней мере с точки зрения невозможности генерировать чистую прибыль это так. А в нефтяной отрасли ситуация, может, в чем-то лучше, но там и до февраля 2022 года был очень высокий уровень налоговой нагрузки. И, вопреки расхожему мнению, основная часть финансовых излишков и так изымалась пользу государственного бюджета.
В последние полтора года дополнительно были пересмотрены коэффициенты расчета НДПИ и расчеты демпфера, что позволило увеличить или хотя бы стабилизировать доходы от нефти. В этом смысле механизмы, о которых говорит Минфин, работают. Поэтому из налогообложения сверхприбыли нефтяные компании изначально были исключены. Кроме того, необходимо иметь в виду, что и нефтяные, и газовые компании сталкивается с проблемами спроса и ухудшением логистики. И особенно большой проблемой логистика является как раз для нефтяных компаний.
А газовые компании в этом году столкнулись с существенным снижением цен – те все еще высоки, но много меньше, чем в прошлом году, и перспектива обещает скорее их дальнейшее снижение, чем рост. Так что источника, которые генерировал бы сверхприбыли, в газовой отрасли, скорее всего, не будет: основной маржинальный рынок, который обеспечивал эту сверхприбыль в течение многих лет – это трубопроводный рынок Европы, и он для нас почти потерян. И в ближайшие годы восстановления его при текущих политических отношениях ожидать не приходится. Скорее, пойдет даже дальнейшее снижение поставок.
Поэтому в газовой отрасли ситуация довольно сложная, и возможность компенсации этих потерь пока лежит в основном в сфере повышения внутренних цен на газ. Такие решения уже частично приняты, но это не перекрывает потери. Это значит, что проблемы, что бы такого сделать со сверхдоходами газовых компаний, просто нет. Я не вижу источников, которые обеспечили бы рост прибыли не только в ближайшей, но и в обозримой перспективе.
В нефтяной отрасли же в целом экспорт остается достаточно маржинальным. Дисконты сохраняются, но величина их заметно уменьшилась в последние месяцы и на следующий год прогнозируется на уровне 10-14% от маркерных цен на нефть. Но, повторю, те механизмы, который уже действуют в отношении налогообложения отрасли, дополнительную маржу вполне эффективно изымают. Поэтому то, что Минфин может защитить нефтяников от налога на сверхприбыль, адекватно состоянию рынка и финансовому положению компаний.