Эксперт Лев Березнер рассуждает о том, что в 2026 году инвесторы вложат в фармацевтическую отрасль 77 млрд рублей:
Недавно я смотрел данные о том, сколько «Биг фарма» вкладывает в разработку новых препаратов. Так вот, 30 крупнейших мировых компаний вкладывают в это порядка 120 миллиардов долларов в год. При этом наша, российская фарма – это только производство дженериков, и ничего другого. Назовете хоть один прорывной препарат, который наша фарма придумала за последние 20 лет? Едва ли, потому что их нет.
Да, у нас есть «Арбидол», который не имеет доказанной эффективности – и все же продвигается. Не знаю, может быть, у нас сейчас делают что-то в онкологии – мы пытаемся что-то показать в этой области, привлечь внимание к нашим разработкам. Но пока мы ничего нового не придумали.
Хотя возможность войти в эту сферу у государства была. Если помните, первые деньги им давались Брынцалову на производство инсулина в 1990-е годы. Часть этих денег (и большую) он в итоге вложил в производство водки и стал на тот момент богатым человеком. А с инсулином хорошо так и не стало.
Поэтому от российской фармы сейчас мы ничего особого не ожидаем. Во всяком случае, я не ожидаю. Хорошо будет, если хотя бы будут делать дженерики неплохого качества, которые будут дешевле европейских аналогов. Мы уже будем благодарны. Но на этом все, потому что субстанции для производства лекарств как делали Китай и Индия, так в основном и делают. И хотя там время от времени рассказывают, что деньги куда-то там вваливаются, но все, что шло в фармацевтику с 2014 года, было потрачено просто на производство дженериков.
У нас нет ни возможности, ни ресурсов для того, чтобы совершить прорыв в этой области. Любая американская, израильская, европейская компания, производя какой-то препарат, понимает, что может его реализовывать во всем мире за счет лоббирования, маркетинга и прочих вещей. А у любого российского препарата рынок – это только Россия, и его основная задача – попасть в льготное лекарственное обеспечение, чтобы государство его закупало. А на торгах побеждает тот, кто дал самую низкую цену.
Знаете, хочется спросить, почему от российской фармы достижений ждут, а от автопрома уже нет? Никто не ждет, что мы станем конкурентоспособными и будем делать что-то, похожее на немецкий, американский, японский, корейский автомобиль. Да, мы хотели бы этого, но мы этого не ждем. Так почему мы ждем чего-то от фармпромышленности? В ней, как в автомобилестроении, все еще нет пользы вкладываться во что-то, если это дешевле купить в другом месте. Я это так вижу, хотя это звучит пессимистично.