Минфин изъял из ежемесячного релиза о покупках/продажах валюты по бюджетному правилу данные об ожидаемых дополнительных или выпадающих нефтегазовых доходах. Теперь оценить потери бюджета от сокращения экспорта нефти и газа нельзя. Подробнее — в материале РБК.
Эксперт Иван Родионов (профессор Школы финансов Высшей школы экономики, доктор экономических наук, Москва) комментирует:
Думаю, проблема с изъятием сведений о дополнительных и выпадающих нефтегазовых доходах не столько в нас (потому что населению эти данные абсолютно неинтересны), сколько в партнерах по экспорту нефти. У нас есть с ними определенные договоренности по распределению квот и так далее, и, по-видимому, и наши партнеры, и мы сами не всегда их соблюдаем. Вполне возможно, что эти данные перестали приводиться для того, чтобы в случае нарушений этих договоренностей нарушителя нельзя было поймать за руку. Чтобы никому не попасть в неудобное положение.
Надо сказать, что политика сокращения прозрачности проводится у нас уже не первый год. И совершенно неочевидно, что она отличается от политики других стран. В том же корпоративном управлении, когда речь идет о прозрачности, решают, что именно публичным компаниям следует публиковать, чего не следует. И в этой сфере мы всегда считались закрытыми. А потом провели анализ – пять-шесть лет назад, – и оказалось, что мы излишне открыты. Мы публикуем данные о вознаграждении советов директоров и так далее. Многие страны, считающиеся развитыми и открытыми, таких сведений не публикуют. И мы стали приходить к выводу, что этого делать не нужно. Видимо, сейчас мы действуем в этом русле.
Надо честно сказать, что у нас экономика совершенно непубличная. Мы получаем какие-то странные данные по инфляции, по средним зарплатам – хотя каждый из нас ходит и в кассу за зарплатой, и в магазины, и видит, что эти данные совершенно не соответствуют реальности. Но нас убеждают, что они верные. И когда речь идет, например, о корректировках бюджета или индексации пенсий, оказывается, что государство действует все равно в соответствии с этими нереальными данными. Здесь, я думаю, то же самое – потому что государство считает, что зачем нам это знать.