Эксперт Никита Масленников рассуждает о том, что безвозмездные платежи в бюджет превысили план в 12 раз:
Объем поступлений тут очень невелик, если сравнивать с объемом налоговых поступлений в бюджетную систему Российской Федерации, о которых недавно говорил глава ФНС Даниил Егоров. В консолидированный бюджет, то есть в региональные и федеральный вместе, ожидается 46 триллионов рублей налогов. Почти 407 миллиардов в сравнении с этим – просто несерьезно. Так что я бы сказал, что этот фактор относится скорее к локально-техническим.
В целом возврат неиспользованных субсидий говорит либо о неразворотливости тех, кому они были предоставлены, либо о том, что первоначальные решения по субсидии принимались не вполне взвешенно и корректно. Ведь субсидия – это составная часть бюджетного импульса стимулирования бизнесов, секторов экономики, и если это не работает и возвращается, то, значит, при планировании финансовых потоков было недостаточно информации, либо же не все было продумано.
С другой стороны, это может свидетельствовать как о том, что было невозможно освоить выделенные средства, то есть реализация проекта пошла хуже, чем предполагалось, – так и о некотором улучшении положения тех, кому эти субсидии предназначались. Они вполне могут быть не востребованы, если у тех, кому они предназначались ситуация улучшилась. Поэтому здесь требуется очень внимательно анализировать причины возврата субсидий в бюджет. Но в любом случае ясно, что планирование субсидий требует более тщательного изучения вопроса.
Что касается поступлений от продажи активов уходящих из России компаний, то оно могло вырасти в результате ужесточения порядка выхода. Это и требования по дисконтам, который ужесточались в течение года; это и ограничению по объему сделок. К росту этого показателя относиться можно по-разному. Во-первых, это может свидетельствовать об ужесточении ценовых условий выхода из российских активов. Это сыграло свою роль, прибавив определенную сумму по отношению к тому, что планировалось раньше.
В то же время следует отметить, что это ужесточение немного снизило аппетиты к риску у компаний, которые решали, уйти им или остаться. Кто действительно решал уходить, уже ушли. Остальные находятся в подвешенном состоянии: кто-то продолжает работать, кто-то держит паузу. Актив формально находится в российской юрисдикции, но деловая активность на нем снижена либо замерла, то есть это мертвый капитал, который, по сути, не работает или работает недостаточно эффективно.
Но регуляторы пошли на это, считая, что создание условий для такой паузы сможет удержать капитал в России. И это, одновременно, является попыткой финансовых властей хоть как-то скомпенсировать спад деловой активности.