Эксперт Никита Масленников рассуждает о том, что в ВШЭ пересчитали роботов на промышленных предприятиях:
По темам, связанным с роботизацией, вопросов у нас больше, чем ответов. В том числе и вопросов по тому, как измерять состояние, каковы причины и факторы, которые сдерживают роботизацию, и как нам развиваться дальше. И первое, что тут требует серьезного уточнения, – это определение того, что понимается под роботом. Если это – средство производства, которое не требует непосредственного физического участия человека, то такого определения еще недостаточно. Даже в этих рамках есть очень разное оборудование. Скажем, 3D-принтер – это робот или нет?
Плюс эти средства производства имеют очень четкую отраслевую привязку, и нет большого смысла считать их общее количество, как это сделали эксперты Вышки. Это количество – не показатель. У нас роботизация развивалась там, где используются линии производства, предполагающие перемешивание субстанций, расфасовку, упаковку. Эти роботы приняты во всем мире, и такая отрасль, как фармацевтика, без этих средств производства в значительной степени не существует. Причем в этой отрасли технологии производства могут быть только такими же, как и в других странах, иначе будут иные свойства лекарств. И тем не менее, у нас есть аналоги иностранных препаратов, которые по качеству существенно хуже оригинала.
Словом, мне кажется, что фармацевтика в этом отношении недостаточно показательна, тем более что для нее действует более щадящий режим по санкционному давлению. Мы же можем получать не только сырье, но и оборудование. И эта сфера не особенно прозрачная для внешних наблюдателей. Нет, конечно, если эксперты ВШЭ решили посчитать все так, как посчитали, соединив воедино данные по всем отраслям, это было их право. И за фармацевтику можно в чем-то порадоваться. Но проблема в том, что машиностроении у нас роботов резкая нехватка.
Здесь мы можем отталкиваться от цифр, которые в послании Федеральному Собранию приводил президент Путин. По ним видно, как существенно мы в этом отношении отстаем от Германии: у нас в этой сфере 10 роботов на 10 000 занятых, у них – свыше 380 на такое же 10 000. Да, мы, конечно, можем утешаться тем, что в фармацевтике картина иная, но важнее думать, как исправить ситуацию в других отраслях. Есть большая надежда, что мы в этом плане сумеем продвинуться, решая эти вопросы при помощи пакета проектов технологического суверенитета. Но и по этому пути пока слишком много вопросов.
Технологии технологиями, но тут нужны прежде всего инвестиции, инвестиции и проекты. На ПМЭФ в кулуарах глава Центробанка Эльвира Набиуллина обозначила, что они-то готовы снижать требования по кредитному, валютному, процентному рискам для банков, которые участвуют в реализации таких проектов, но что сами эти проекты, что называется, не взлетели. У нас за 2023 и начало 2024 года освоены в их рамках всего 300 миллиардов такого рода инвестиционных кредитов. Это, конечно, капля в море. Поэтому и правда остается много вопросов о том, чего именно мы хотим.
Какие проекты, как должны быть реализованы? Как оценить их экономический эффект? Каким образом запустить инвестиционные механизмы, все льготы – как со стороны правительства, так и со стороны Центрального банка? Какие налоговые льготы правительство будет в рамках этих проектов предоставлять? Пока мы ничего этого не видим. И как нам потом оценить, какие из льгот действительно работают, а какие нет? Счетная палата ведь уже достаточно жестко высказалась по поводу того, что у нас из года в год проводится оценка эффективности налоговых льгот – притом, что по половине из них отсутствуют методики оценки эффективности!