© Николай Винокуров / Фотобанк Лори
Центробанк повысил в 10 раз, до 1 триллиона рублей, лимиты по репо за месяц. Это произошло на фоне самого большого размещения облигаций федерального займа (ОФЗ) за последние недели. Как пишет газета «Коммерсантъ», такие действия регулятора могут восприниматься как прямое финансирование им государственного долга – в особенности в ситуации сокращения доли инвесторов на рынке и намерений Министерства финансов РФ разместить в этом квартале госбумаги на сумму 2 триллиона рублей.
Опрошенные журналистами газеты эксперты, впрочем, полагают, что пока нет свидетельств в пользу предположения о прямом финансировании госдолга. По их мнению, речь идет о лишь страховке от экстренных продаж облигаций банками для решения проблем с ликвидностью.
Лимит по сделкам репо был повышен регулятором 9 октября. Это повышение означает резкое расширение операций по предоставлению ликвидности банкам и происходит на фоне участия российских банков в массированных заимствованиях Минфина РФ. И в конце первой декады октября Минфин разместил государственные облигации на 315,7 миллиарда рублей, что стало рекордом за последние недели. В то ж время уже в сентябре сделалось очевидно: интерес иностранных инвесторов к этим бумагам существенно упал. В итоге доля системно значимых банков в покупках ОФЗ выросла до 82,9%, или 690,7 миллиарда рублей.
В Центробанке ожидают, что в четвертом квартале года могут возникнуть «кратковременные дисбалансы распределения ликвидности в банковском секторе» в связи с планами Минфина разместить ОФЗ на 2 триллиона рублей. Однако размещение это все же планируется – для финансирования сезонного смещения «бюджетных расходов на последние недели года».
В то же время газета напоминает, что прошлый раз столь высокий спрос на операции репо банки предъявляли в марте-апреле, в самые напряженные месяцы финансового кризиса.
ЦБ решил возобновить аукционы годового репо в мае 2020 года. «Операции репо в сочетании с короткими депозитными операциями Банка России не будут менять общий объем профицита в системе, но скорректируют структуру пассивов банков, удлинив их срочность», – так объясняла журналистам решение председатель Банка России Эльвира Набиуллина на онлайн-брифинге 8 мая 2020 года. Ставку по годовому репо регулятор сделал плавающей, чтобы она изменялась вслед за ключевой ставкой. Благодаря такому решению, по оценке главы ЦБ, эти операции не будут влиять на процентные ставки в экономике.
Тогда Набиуллина указывала, что ЦБ участвовать в прямом выкупе госдолга не намерен и не считает это возможным. «Да, есть страны, которые это делают, но это обычно те страны, которые исчерпали возможности принятия стандартных мер денежной политики, где ключевые ставки близки к нулю и даже в отрицательной зоне. У нас такой проблемы нет», и – воспроизводит ее слова информационное агентство «Финмаркет».
В самих банках говорят о высоком уровне ставок на финансовом рынке в последние дни. «Ставки репо овернайт – 4,25-4,3% годовых – находятся фактически на одном уровне со ставкой месячного репо с ЦБ. Кроме того, снизились обороты сделок репо с центральным контрагентом, что свидетельствует о сжатии ликвидности на денежном рынке», – цитирует газета комментарий главы отдела анализа банковского и финансового рынков ПСБ Ильи Ильина.
Стабилизирующим резервным каналом в ситуации краткосрочных перебоев с ликвидностью считает увеличение лимита по месячному репо аналитик Газпромбанка Андрей Клапко.
В то же время экономисты обращают внимание и на возможность прямой поддержки эмиссии ОФЗ со стороны регулятора. По словам Антона Табаха, главного экономиста агентства «Эксперт РА», механизм поддержки через операции длинного репо включен «на случай, если рынок не сможет «переварить» весь объем активно идущих выпусков». До сих пор необходимости использовать механизм не было, но теперь «потребность вырисовывается в том числе на фоне снижения доли нерезидентов на рынке».
Управляющий активами «БКС Мир инвестиций» Андрей Русецкий полагает, что говорить о повышении лимитов репо как о варианте прямого финансирования госдолга через покупку ОФЗ госбанками, нельзя. «Ключевой момент – размер ставки репо, а на данном этапе этот механизм невыгоден (ставки составляют 4,35–4,5%, что выше или на уровне межбанковских ставок и коротких ОФЗ) и неинтересен, так как значительного роста цен ОФЗ не предвидится». Кроме того, аналитик убежден, что для повышения спроса на ОФЗ Центробанк может воспользоваться другими методами – например, изменить условия по переоценке вложений в ОФЗ на балансе банков.
Эксперт Анатолий Акулов (кандидат экономических наук, доцент кафедры менеджмента им. И.П. Поварича Кемеровского государственного университета, руководитель Центра исследований социально-экономических проблем управления Кемеровского государственного университета) комментирует:
В общем, я бы сказал, что это косвенное, опосредованное финансирование через два передаточных звена – операция репо и покупка государственных облигаций коммерческими банками за счет, в том числе, средств, полученных от сделок репо. Добавлю, что по юридической форме репо – это купля-продажа, а по экономическому смыслу – скорее ближе к кредитованию под залог, как это происходит, например, при кредитовании под бумаги Ломбардного списка, только на очень короткий срок.
В строгом смысле слова прямого финансирования государственного долга Банком России, как и большинством Центральных банков развитых стран, быть не может – это обычно запрещено законодательно. Однако такой запрет не отменяет косвенного финансирования, которое во многих странах ведется очень активно. Если мы возьмем Банк Японии, то там более половины активов приходится на государственные ценные бумаги. В США выкуп государственных облигаций Федеральной резервной системой – вообще основная активная операция для нее и ключевой канал эмиссии доллара. Так что внушительные финансовые возможности центральных банков всегда прельщают политиков, особенно в кризисные периоды.
Сейчас мы видим, что опосредованно, но все равно очень серьезно задействуется ресурс Банка России: формально он кредитует коммерческие банки, но, как это ясно, значительная часть ликвидности пойдет на приобретение государственных облигаций, в том числе и потому, что возможности банков зарабатывать на кредитовании бизнеса и граждан серьезно сузились. А иностранные инвесторы не спешат приобретать российские бумаги. Частично это связано с политическими рисками, но в большей степени речь идет об общей закономерности – чем сложнее ситуация в мировой экономике, тем больше денег выводится с развивающихся рынков, например, рынков стран с переходной, постпереходной экономикой. В данной ситуации нельзя, конечно, говорить о прямом финансировании государственного долга, но о косвенном, опосредованном – безусловно.
Такая ситуация не слишком радостная, но, что называется, рабочая. В целом, скептически оценивая возможности активной денежно-кредитной политики в ситуации «новой нормальности» мировой экономики, не могу не признать, что нынешняя кризисная ситуация, во многом вызванная внешним (экзогенным) шоком требует предоставления ресурса ликвидности финансовой системе. Другое дело, что как экономисту, эксперту хотелось бы видеть определенное профессиональное, публичное обоснование этого – почему такая сумма, какие прогнозы последствий, на что повлияет, к чему приведет. Такие серьезные государственные решения предполагают анализ и прогноз, и это стоило бы экспертной общественности показывать, если речь не о государственной тайне. С иностранными инвесторами ситуация сложная, как минимум, с конца 2000-х гг., это обусловлено и экономически, и политически, до перехода мировой экономики к росту надежда на них будет оставаться плохой.