Эксперт Сергей Толкачев рассуждает о том, что Минфин выступил против налога на сверхприбыль банков:
Я в целом поддерживаю предложение «Справедливой России» по налогообложению банковской сверхприбыли. Надо иметь в виду, что общее повышение ставки налога на прибыль, которое будет в 2025 году, и введение налога на сверхприбыль – разные вещи. Последнее – временная, сиюминутная мера, налог на нежданные доходы (буквально на «принесенные ветром», windfall tax, как его и называют на Западе).
Сейчас у нас чрезвычайно мощно действует механизм перераспределения доходов из реального сектора экономики в финансовый. Происходит это благодаря очень жесткой кредитно-денежной политике и высоким ставкам по кредитам, инициированным высокой ключевой ставкой. Предприятия, вынужденные обращаться за кредитами хотя бы под финансирование оборотного капитала, расплачиваются за эти кредиты по высочайшим ставкам. На это уходят огромные части их прибыли.
Ряд исследований доказывает, что на выплату процентов по банковским кредитам уходит добрая половина, а в некоторых отраслях – до 70% прибыли предприятий. Эту проблему смягчают программы субсидирования процентной ставки, которые проводит государство в лице Минпромторга. Но смягчают частично, а в целом этот механизм действует все более активно по мере повышения ставки. Поэтому банки получают сейчас действительно гигантские прибыли, которые они не в состоянии (в силу неразвитости финансового рынка и запущенности институциональной структуры финансирования инвестиций) превратить в инвестиции в реальном секторе.
Это очень давняя проблема: объемы банковского кредитования инвестиций в реальном секторе у нас очень малы по сравнению с развитыми странами. И получается, что огромные свободные денежные средства – неожиданная банковская прибыль, помимо прочих источников поступлений средств – не находят должного применения в реальном секторе. Хотя они нужны для финансирования тех же инвестиций, НИОКР, то есть научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, и так далее.
Своего рода посредником при направлении этих средств в реальный сектор могло бы выступить государство, действуя через специальные программы – допустим, путем дальнейшего увеличения капитализации Фонда развития промышленности или увеличения финансирования программ через институты развития (ВЭБ.РФ, например). Ведь цель этих институтов – как раз направлять деньги на развитие реального сектора. А иначе эти деньги будут продолжать болтаться в финансовом секторе, не оказывая благотворного воздействия даже на рынок ценных бумаг.
В американской модели все свободные средства на рынке ценных бумаг резко усиливают капитализацию технологических компаний, а у нас такой механизм не работает. У нас коммерческие банки с опаской идут на фондовый рынок и не могут наладить приток своих активов туда. Поэтому единственный способ продуктивного использования этих средств – через государственные программы развития. Но для этого нужны эти средства изъять. Это было бы вполне справедливо и в целях общего блага.