Эксперт Сергей Хестанов рассуждает о том, что Госдума утвердила сокращение доходов и рост дефицита бюджета:
В этой истории я вижу два вопроса: о росте дефицита бюджета при снижении его доходов и о цене отсечения нефти. Если говорить о желании депутатов законодательно отразить те реалии, которые уже сложились , то это обычная практика. Законодатели отражают всегда юридически закрепляют факт, что с изменением условий внешней конъюнктуры доходы российского бюджета снизились.
То есть признание факта снижения доходов бюджета в значительной степени формально. И хотя журналисты много пишут о росте дефицита бюджета сразу втрое, это тоже на деле не очень важное обстоятельство. Ведь дефицит у нас увеличился лишь до 1,7% ВВП. А это довольно скромная цифра.
Мы не раз обсуждали, что нет научно обоснованного безопасного уровня дефицита бюджета, но есть эмпирические наблюдения о том, что до уровня 3% ВВП дефицит бюджета как фактор можно практически игнорировать. Так что с формальной точки зрения у нас действительно трехкратный рост дефицита, но с фактической в ближайшее время сколько-то серьезных последствий он иметь не будет. Более того, можно еще двукратно его нарастить – и не увидеть значимых последствий.
А вот активность Минфина, направленная в том числе на пересмотр цены отсечения, имеет достаточно серьезные причины. Минфин из всех министерств и ведомств всегда в наибольшей степени озабочен бюджетом, именно Минфин за исполнение бюджета и отвечает. Поэтому для него важно, чтобы те, кто принимают решения, воспринимали снижение доходов бюджета не как сиюминутное явление, а как реальность, в которой, вероятно, придется жить достаточно долго.
Не существует способов надежно прогнозировать нефтяные цены – у экономистов есть даже профессиональная шутка о том, что лучший способ испортить репутацию – это заняться предсказанием нефтяных цен. Но когда происходит изменение этих цен, всегда возникает вопрос, краткосрочным или долгосрочным оно будет. И активность Минфина говорит: Минфин считает снижение нефтяных цен достаточно долгосрочным явлением. А значит, он ищет возможности финансировать бюджет, покрывать чем-то снижением его доходов.
И, наверное, тут самое правильное, самое такое логически обоснованное решение – пересмотреть цену отсечения. К этому Минфин и подталкивает. Если пересмотр произойдет, это позволит снять давление с Минфина, обязанного приводить расходы в соответствии с ранее установленным планом даже в том случае, когда доходная часть бюджета снижается. В общем, главное, что можно извлечь из такой активности Минфина – это его уверенность в том, что низкие цены на нефть с нами надолго.
В горизонте планирования Минфина это значит, что мы говорим о сроке, превышающем год. С учетом этого идея относительно цены отсечения выглядит довольно здраво. Желание различных лоббистов на всех уровнях получить деньги для расходов будет проявляться всегда, оно всегда оказывает давление – вот Минфин и проводит такие аппаратные действия, чтобы это давление снизить.
Это абсолютно согласуется с подходами, которые он применяет десятилетиями, и соответствует его логике принятия решений. Больше пока из этих действий Минфина не извлечь, поскольку дефицит все еще очень скромный и не требует жестких действий. Добавлю: велика вероятность, что Минфин изменения цены отсечения добьется. Дальнейшее зависит от того, какими именно будут нефтяные цены и как будет реагировать на ситуацию дефицит бюджета.
Малая величина дефицита дает Минфину и правительству время для маневра. На мой взгляд, у них есть от месяца от четырех, чтобы что-то решить.