Эксперт Сергей Хестанов рассуждает о том, что Генпрокуратура подала иск о национализации «Рольфа»:
Тема изменения собственника предприятий через судебную систему не нова – наверное, первым масштабным процессом такого рода стало дело «ЮКОСа». Так что можно сказать, что этот принцип хорошо известен у нас в стране с 2003 года. И одно время много говорилось о традиционной для российской экономики проблеме – не очень высокой защищенности частной собственности. Это означало, в частности, что если государство считает нужным, судебная система достаточно легко принимает решение о том, что какому-то бизнесу необходимо сменить владельца.
При этом речи о тотальной национализации не идет, поскольку есть понимание, что такая национализация ведет к резкому снижению эффективности работы экономических субъектов (и это было прекрасно видно во времена позднего СССР). Так что решения принимаются точечно, по отдельным предприятиям, которые либо имеют стратегическое значение и государство опасается не иметь контроля над ними, либо их собственник совершил нечто, вызывающее серьезный негатив у высокопоставленных представителей государств. А иногда эти причины связаны друг с другом.
Применение подобных практик сильно зависит от ситуации. Когда в российской экономике наблюдался большой приток прямых иностранных инвестиций (так называемые «тучные годы»), правоохранительные органы старались минимизировать использование подобных практик. Понятно было, что это не способствует привлечению инвесторов. А сейчас, когда всерьез рассчитывать на прямые иностранные инвестиции не приходится, подобная практика, вероятно, может использоваться несколько шире. Хотя большая часть крупных российских бизнесов давно сменила владельцев, и большинство нынешних владельцев неплохо понимают правила игры, так что совсем уж масштабных процессов такого рода мы сейчас не увидим. Это и дальше, видимо, будут точечные решения по отдельным предприятиям.
Однако надо сказать, что примерно с 2011-2013 годов идет достаточно устойчивый процесс роста присутствия государства в экономике. Объективно измерить процент участия государства в экономике невозможно: у нас довольно много фирм, которые считаются коммерческими, а фактически имеют одного крупного государственного или муниципального заказчика. Например, таковы множество предприятий в сфере ЖКХ. так что объективно определить долю государства сложно. Но с учетом косвенного присутствия я бы оценил ее примерно в 70%, и эта доля имеет тенденцию к росту.
То есть у нас постепенно идет процесс огосударствления экономики. С одной стороны, это неплохо – устойчивость ее к санкциям и управляемость в заметной степени обеспечена как раз высоким присутствием государства. Оно, в отличие от обычных инвесторов, в случае санкций никуда не убежит. Но оборотная сторона этого – более низкая даже в лучшие годы производительность труда. И события после 24 февраля 2022 года также дали определенный импульс в этом отношении: часть собственников стали нежелательными, кто-то, возможно, допустил неполиткорректные в нынешних условиях высказывания – это спровоцировало правоохранителей принимать соответственные решение.
Сейчас большая решений уже принята, так что, скорее всего, высокой активности наблюдаться не будет. Но если будут приняты некие нормативные изменения, это может вызвать еще одну волну подобных процессов.