Эксперт Владимир Климанов рассуждает о том, что Минэк предлагает создать особую экономическую зону в Красноярском крае:
Мне кажется, создание особой экономической зоны в Красноярском крае не связано с кризисом или последствиями выхода из него – к нему пришли в режиме текущего планирования. Зоны промышленно-производственного типа доказали свою эффективность – не случайно их в стране становится все больше. Первоначально их было всего две, в Татарстане и в Липецкой области, но затем их количество последовательно росло – в отличие, например, от портовых или туристско-рекреационных зон, которые не вызвали особого интереса потенциальных резидентов. Зато появление особых экономических зон в Псковской, Калужской, Свердловской областях и других регионах показало заинтересованность потенциальных резидентов таких зон в предоставлении им налоговых и иных преференций для ведения хозяйственной деятельности.
Появление зоны в Красноярском крае, который является уже индустриально развитым (мы понимаем, что это – центр сосредоточения как добывающих, так и обрабатывающих отраслей экономики), тоже оправдано. Оправдано оно потому, что там, с одной стороны, можно опираться на уже существующий потенциал, а с другой – можно точечно выделить и отраслевые сегменты, и территории – чтобы резиденты смогли нарастить какое-то новое производство. Поэтому ничего удивительного в такого рода решении относительно Красноярского края я не вижу, но сказать, насколько это будет перспективно, на этапе создания особой зоны сложно. Этот вопрос, очевидно, возникает, но на начальной стадии ответить на него едва ли возможно.
Мне кажется, что любой проект создания новой зоны опирается на то, что там будут и большие бюджетные эффекты, и эффекты, связанные с созданием новых рабочих мест. Но результаты отчасти, как ни странно, связаны чуть ли не с удачей – или с какими-то не полностью известными механизмами. Многие зоны при, казалось бы, очень благоприятных исходных параметрах, так и не запускается в полной мере – неожиданно начинают действовать какие-то неучтенные факторы, которые на это влияют, и тех эффектов, которые в максимальном объеме прогнозируют создатели зоны, не всегда удается достичь.
Добавлю, что Красноярский край сейчас участвует еще в одном важном инновационном процессе территориального развития – он выступает как участник программы «Енисейская Сибирь». Фактически, это пока единственный удачно развивающийся пример межрегионального сотрудничества, основанного на использовании потенциала не одного субъекта Федерации, а сформированного крупного макрорегиона.
Кстати, макрорегион, который обозначен в «Стратегии пространственного развития Российской Федерации», принятой пару лет назад правительством, отчасти совпадает Красноярским краем, который существовал в советские годы. Он также совпадает во многом и с Восточно-Сибирским экономическим районом, который использовался Госпланом СССР для планирования развития народного хозяйства на этих территориях. Этот регион объективно существует как целое – во многом даже по чисто природно-географическому, «бассейновому» принципу, поскольку большая часть его территории находится в бассейне гигантской реки Енисей.
Но, тем не менее, очевидно, что Красноярск как таковой может стать центром для привлечения и людских, и иных ресурсов не только собственно с территории Красноярского края. Он также способен быть ядром для более крупного макрорегиона. Поэтому вписывание этого проекта в проекты деятельности «Енисейская Сибирь» мне кажется вполне оправданным.