Эксперт Владимир Байметов рассуждает о том, что Минпросвещения разработало проект об утверждении новых правил русской орфографии:
Любой язык – это живой организм, который развивается. Формируются новые правила словоупотребления, возникают новые ситуации, появляются новые профессии, новые реалии, которые отражаются в языке. Но фиксация этих изменений – всегда очень сложный и болезненный вопрос, как и придание им статуса утвержденной нормы.
В русском языке всегда были такие проблемы. Я помню, что в пятидесятые-шестидесятые годы по этим поводам велись дискуссии, и слышал, что некоторые вопросы орфографии и пунктуации в Академии наук решали голосованием. Потому что одна школа считала, что так надо писать так, другая – что по-другому, а в языке норма еще не устоялась.
Сейчас, на мой взгляд, русский язык испытывает колоссальное давление. Это, во-первых, давление «сверху», глобализационные процессы – к нам проникает английская, американская, интернациональная лексика. Речь современных молодых людей зачастую состоит из таких новообразований, которые бывает сложно понять обычному человеку. Во-вторых, язык ощущает давление «снизу» – он упрощается, в него проникает обсценная, сниженная лексика (в том числе и с экрана телевизора, да и в кино мы это слышим постоянно).
В этом смысле языку удержаться очень сложно. И я думаю, что в нынешней ситуации вносить какие-то изменения, идти на поводу у не всегда, может быть, позитивных тенденций, которые связаны с изменениями лексики, норм применения тех или иных слов и выражений, – не самый конструктивный подход. Мне кажется, что лучше бы было зафиксировать нормы и бороться за чистоту языка в том виде, в котором он сейчас существует. Бороться за грамотное и правильное употребление форм, которые уже зафиксированы.
Некогда ведь были очень жесткие требования тем же диктором радио и телевидения: за неправильное ударение отстранить от эфира и чуть ли не уволить. А сейчас мы замечаем, что диктор может употребить сниженную лексику, допускать стилистические вольности, а уж ударение я вообще молчу. И это не то что просто сходит с рук, а часто преподносится и воспринимается (особенно молодежью) как новая норма. В такой ситуации, мне кажется, очень опасно для языка фиксировать изменения.
Да, наверное, академики это уже обсудили, когда принимали решение, подошли к вопросу взвешенно. Наверное. Но мне также кажется, что сейчас у нас в стране есть более актуальные и важные проблемы, чем обновление орфографии и пунктуации. Иногда складывается впечатление что, может быть, такого рода информационные вбросы делаются для того, чтобы сместить акценты в информационном поле, перенести внимание с каких-то других, более напряженных тем на эту. Мое личное мнение – что сейчас не время и для таких решений. Нам бы разобраться с тем, что уже есть, удержать позиции, которые русский язык сейчас имеет. А гнаться зачем-то… Для чего?
Мне представляется, что эта ситуация характеризуется поговоркой «Лучшее – враг хорошего», которую Виктор Степанович Черномырдин модифицировал в «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Вот я и боюсь, что и сейчас, возможно, руководствовались лучшими побуждениями, а получиться может «как всегда». То есть что ничего хорошего (и в первую очередь – для русского языка) из этого не выйдет.