Эксперт Александр Сафонов рассуждает о том, что российские компании не спешат поддерживать рождаемость:
Для бизнеса на первом, а порой на втором и на третьем месте тоже, стоят его собственные интересы. И они связаны в первую очередь с маржинальностью. Никто не будет реализовывать проекты, которые могут бить по прибыльности компании и возможности ее отвечать по своим обязательствам. Исходя из этого, нет причин ожидать, что бизнес в массовом порядке начнет реализовывать государственные программы по повышению рождаемости.
Мы пока не видим серьезного перестроения бизнеса в направлении уважения интересов и прав работников. Зато постоянно слышим обратное. Запрос, который бизнес транслирует через организации вроде РСПП, обычно таков: давайте поменяем Трудовой кодекс – изменим ограничения, чтобы люди могли работать больше 160 часов в месяц. Это, по сути, продолжение стратегии, которой бизнес придерживался всегда: больше прибыли за меньшие деньги.
Так что, хотя формально бизнес разделяет интересы государства и переживает за них, для него это – отдаленное будущее, которое текущей ситуации не касается никак. При этом бизнес ориентирован на текущее состояние рынка труда, а на на перспективу в 20-30 лет.
Кроме того, у нас довольно много видов деятельности не предполагают и не могут предполагать какой-то особой организации работы для работающих мам. Как должна выглядеть работа мамы, например, в школе? Есть определенное количество уроков, которые должны пройти очно, и менять стандарты и технологию под конкретного человека никто не будет. Максимум, что тут могут предложить – это смену работы на другую, с худшими условиями оплаты труда и требующую меньшего уровня профессионализма.
Это касается достаточно большого количества видов деятельности, то есть, помимо экономических параметров, на возможность трансформации работы под нужды работающих мам накладывают отпечаток технические ограничения. Что-то оказывается просто слишком дорого менять в плане технологий. В свое время система здравоохранения Финляндии проводила эксперимент по переходу на 4-дневную рабочую неделю. Это новшество было признано замечательным, но от него отказались, потому что при такой длительности работы не хватало людей и сложно было выстраивать смены.
Здесь, по сути, препятствие то же самое. Это означает, что бизнес, если даже осознает связанные с демографией проблемы и переживает за них, в массе своей он организацию труда менять не намерен. Это не означает, будто компаний, которые все же реализуют такие стратегии, вовсе нет – кто-то стремится привлекать к труду и женщин с детьми. Но таких компаний немного. Возможно, в будущем ситуация изменится, но бизнес меняет свой подход лишь тогда, когда принимает всю безысходность своего положения и вынужден идти на компромисс.