Эксперт Александр Сафонов рассуждает о том, что россияне пенсионного возраста чаще всего находят работу в сфере услуг:
В России проводилось достаточно много исследований по поводу эйджизма. У нас есть две группы граждан, которые сталкиваются с его проявлениями на рынке труда и страдают из-за этого. Это молодые люди в возрасте до 30 лет, которые не имеют вообще или не имеют достаточного профессионального опыта, и люди в возрасте за 50. Найти серьезную работу, которая устраивает молодого человека по всем параметрам, достаточно сложно. Да и для лиц за 50, которые на деле не стары и еще достаточно активны, это непростая задача, несмотря на дефицит кадров и начавшуюся дискуссию о необходимости сдвигать границу молодости к 40 годам.
Геннадий Онищенко, бывший главный санитарный врач России, кстати, поддержал эту идею. Но рынок труда в этом отношении консервативнее. Там некоторые до сих пор считают, что после 50 лет человек уже должен собираться на пенсию – и это отражается в снижении заработной платы и замедлении профессиональной карьеры. Здесь есть исключения, связанные с супервысоким профессионализмом либо статусом собственника. Но в целом даже в государственной политике у нас постоянно идет речь о необходимости обновления, и это формирует отношение к кадрам старше 50 лет. К тому же еще и в начале 1990-х годов у российских работодателей сложилось устойчивое представление, что наиболее эффективный элемент рабочей силы – это люди молодые, без особых семейных обязательств.
Причины эйджизма, влияющие на сложности с трудоустройством, достаточно хорошо исследованы. Это не только незнание своего персонала, но и представления, которые сформированы не очень продвинутым общественным мнением, и нежелание слушать более опытных людей при построении рабочих программ, и ощущение неполного соответствия своей позиции, и проблемы этического характера, когда одни считают допустимым прийти в офис, условно говоря, в шортах, а другие – что там должны быть только люди в костюмах. Конфликт отцов и детей ведь никто не отменял – он продолжается и на производстве. Добавьте к этому понимание работодателя, что лица старших возрастов требуют более высокой заработной платы и более вдумчивого подхода к организации рабочего времени – и вы поймете причины эйджизма.
В результате на фоне кадрового дефицита работодатели не пытаются подготовить новых специалистов, активно привлекать других, а предлагают тем, кто на них уже работает, поработать полторы-две смены, чтобы сэкономить фонд оплаты труда и не раскошеливаться на социальные программы. И это – устойчивая проблема, которая возникла с перехода на рыночную экономику, когда был провозглашен тезис команды Гайдара, что дешевая рабочая сила является нашим национальным приоритетом. Хотя по факту это как раз и стало одной из причин технологического отставания страны и снижение конкурентоспособности.
Простое неумение распоряжаться своим ресурсами, нежелание слушать умные речи и воспринимать правильным образом замечания работников старшего возраста и приводят к тому, что возникает подходящая среда для эйджизма. Эта проблема свойственна всем экономикам в мире. И в условиях старения населения она вызывает общественное раздражение, да и в целом становится глупым расточительством по отношению к трудовым ресурсам. Надо иметь в виду: по мере автоматизации и совершенствования рутинных процессов ценность опыта работников будет только возрастать. Так что опыт и способность решать сложные задачи, наверное, станут даже конкурентным преимуществом лиц старшего поколения. Нам еще предстоит это усвоить. Это сейчас, пока еще много работы в стиле «подай-принеси», за которую можно платить немного, работодатели пытаются это игнорировать.
Что касается отраслевых измерений, то старение кадров в науке и образовании достаточно закономерно. Понятно, что докторскую степень, например, человек получает, пройдя серьезный научный путь. А вот молодежь сейчас не считает привлекательными виды деятельности с длительным периодом профессионального роста. В результате старение науки ощущается уже во всем мире (кроме, разве что, США, которые черпают ресурсы со всего мира). То же самое происходит и с образованием, а молодежь идет в профессии, которые быстрее дают выгоду, включая возможность вернуть долги за образовательные кредиты.
В результате проблемы кадров в ВПК заставили работодателей об эйджизме на время забыть и брать на работу людей старшего поколения. Потому что можно было либо взять опытного специалиста, либо вообще никого – молодежь не подготовлена и не идет в тяжелые профессии. Но все же нам, по всей видимости, нужна некая четкая государственная политика в этой области. Нужно, чтобы государство дало пример борьбы с эйджизмом, отменив ограничения, которые существуют в возрастном плане. За рубежом же, кстати, в ход идет стимулирование развития команд и бизнеса лиц старшего поколения. Как у нас есть молодежный бизнес, так в США существует программа поддержки ветеранов, которые позволяют сформировать бизнес и развивать его людям старшего возраста.
Но пока у нас все – и культура, и производство, и общественные представления – направлены на заботу о молодежи. Хотя доля молодежи все сокращается, а доля людей старшего возраста все растет. Тут требуется перестройка общественного сознания, возникновение целых секторов экономики, которые обслуживают интересы старшего поколения. Только тогда выправится и ситуация на рынке труда.