Эксперт Андрей Кабацков рассуждает о том, что социологи проанализировали медиапотребление в условиях спецоперации:
В принципе, результаты исследования выглядят вполне правдоподобно, включая и данные о достаточно большой (в общей сложности 68%) доле граждан, которые смотрят телевизор. Телевидение ведь выполняет не только информационную, но и досуговую функцию. Оно включено в семейную практику, занимает свое место в жизни. Под его просмотр зачастую выделено время, то есть этому уделяется значительное внимание. Да и вообще наличие телевизора – по сути, норма обустройства жилища.
Интернет же более индивидуализирован, и мы до сих пор не видим инкорпорации его использования как семейной практики. Тут играют роль индивидуализированные вкусы, и когда люди об этом говорят, они используют слова, ориентированные на межличностное общение. В общем-то, можно таким образом и разделять эти медиаформаты: интернет настроен на более индивидуализированные потребительские запросы, телевидение – на более общие.
Что касается крайне высокого процента тех, кто пользуется интернетом для получения информации (а 52% респондентов ответили, что получают информацию и из интернета, и от телевидения, и еще 29% тех, кто указали в качестве источника информации только интернет, то есть всего это 81% опрошенных), то думаю, что это стало свидетельством признания обществом того факта, что из интернета можно получать информацию самого разного сорта.
Пользуются ли люди им для этого регулярно или нет, на основе представленных прессой данных сказать нельзя, нужно больше деталей. Но что в целом они им пользуются широко, это факт. И верно то, что оттуда в самом деле можно получать много весьма разносторонних сведений. Но удивителен ли при этом ответ 52% респондентов, что они вдобавок к интернету получают информацию и из телевидения? Нет, конечно, потому что, как я уже говорил, телевизоры есть всюду. Наверно, они имеются в 99% домохозяйств.