Антон Силуанов
Илья Питалев / РИА Новости
Эксперт Дмитрий Шульц рассуждает о том, что Антон Силуанов объяснил невозможность прямой раздачи денег населению:
Господин Силуанов дал очень интересное и насыщенное интервью. То, что слово «кризис» резануло слух главы Минфина, наверняка обрастет многочисленными язвительными комментариями и станет мемом. А если серьезно, напомним, что Минэкономразвития планировал предоставить официальный макропрогноз 9 апреля, но отложил публикацию. Оценка Минфина по падению ВВП в рамках базового сценария на 5% кажется адекватной. Это очень близко нашим ожиданиям. И снижение такого масштаба есть полноценный экономический кризис в самом строгом, научном смысле этого слова.
По поводу того, что Россия отвязалась от цен на нефть. Это верно лишь отчасти. Да, зависимость валютного рынка от цен на нефть снизилась, в том числе, благодаря накопленным резервам и бюджетному правилу. Но это не значит, что она исчезла полностью. Экономика России все равно остается, по большому счету, сырьевой. Остальные отрасли (и обрабатывающая промышленность, и сектор услуг), бюджет, пусть косвенно, но все равно во многом зависят от мировых цен на энергоресурсы. А в этот кризис, помимо шока от снижения нефтяных цен, мы будем еще испытывать очень серьезный удар от сокращения добычи нефти.
О мерах поддержки. Размер антикризисного пакета составляет 2.8% ВВП (сравнительно скромно на фоне развитых стран). Г-н Силуанов прибавляет к этому расходы ФНБ и дополнительные заимствования и в итоге получает 6,5% ВВП. Но эти оценки немного лукавые. Во-первых, в оценку антикризисного пакета включают перераспределение статей бюджета. А то, что другие направления расходования уменьшаются (например, в интервью министр признает, что придется пожертвовать рядом инвестиционных проектов), не вычитается. Во-вторых, не все из 2,8% является непосредственно бюджетными расходами. Большая часть – это бюджетные гарантии. Если просуммировать собственно бюджетные вливания, которые Силуанов приводит в интервью, получится меньше 2 трлн руб.
По поводу того, что рубль не резервная валюта, и мы не можем печатать вертолетные деньги. Развитые страны действительно могут позволить себе включить печатный станок и профинансировать свои расходы за счет эмиссии без угрозы инфляции, особенно те страны, где ведется борьба с дефляцией. А в России мы так привыкли бороться с ростом цен, что не можем адаптироваться к ситуации стагнации и низкой инфляции. И нам сейчас нужно больше бояться жесткого кризиса, волны банкротств и социальной нестабильности, чем краткосрочного роста цен. Нам все равно в долгосрочной перспективе не грозят бурный экономический рост и высокая инфляция. На мой взгляд, временное превышение инфляции 4% – невысокая плата за спасение экономики.
Еще очень важным в интервью был намек на возможный пересмотр цены отсечения. Она индексируется каждый год на долларовую инфляцию и сейчас составляет 42,4. Во-первых, если правительство в ситуации кризиса начинает изменять цену отсечения, то, по сути, это пересмотр бюджетного правила. И это уже и не совсем «правило» в строгом макроэкономическом смысле. Во-вторых, очевидно, нас ожидает очень интересная битва ведомств за новую цену отсечения.