Эксперт Дмитрий Солонников рассуждает о том, что суд приговорил Анатолия Быкова к 17 годам заключения в общей сложности:
Это уголовное дело, как другие дела, которые рассматривают события 1990-х годов, – достаточно сложное по целому ряду позиций. Да, в те годы совершались страшные преступления, были убийства и рэкет, разного рода насилие, и многие состояния, тогда сколоченные, имели под собой криминальную основу. Это касается очень большого числа людей, ныне заметных и не очень заметных: если посмотреть, как создавались капиталы, как получалось имущество в 1990-х, окажется, что за большинством случаев стоят сомнительные истории.
Быков, будучи активным предпринимателем тех лет, конечно, не мог не принимать участия в происходящем, в том числе достаточно страшном. В степени его участия и ответственности за это пусть разбираются суды. Это их дело – решать, что доказано, что не доказано. Но понятно, что нельзя было в те годы владеть Красноярским алюминиевым заводом – и не иметь сложных взаимоотношений окружающими: с властью, с правоохранительными органами, с бандитским миром. 1990-е годы для всех были такими.
Однако есть вопросы, которыми нельзя не задаваться в связи с этим судом. Первый из них – о сроке давности. Есть он или нет? Допустим, его нет по всему спектру событий 1990-х. Тогда это может касаться не одного Быкова, а очень и очень многих, если не всех тех, чьи комплексы собственности были сформированы в те годы. Уже оскомину набили рассказы про залоговые аукционы, по факту являвшиеся мошенничеством – об этом говорили и писали многие; было даже несколько документов Счетной палаты, которые ставили под сомнение легитимность результатов по залоговым аукционам. Так как, будут по ним проверки? Есть какая-то реакция?
С другой стороны, было сказано, что пересматривать итоги приватизации 1990-х годов никто не будет. Потому что этот пересмотр разрушил бы всю нынешнюю систему собственности, хозяйствования, всей экономической жизни страны. Так что, мол, давайте уже подведем черту под этими событиями. Но тогда вопрос: где именно мы эту черту подводим? И это черта сплошная или прерывистая? Здесь проводим, а здесь не проводим. Или, скажем, прямая она или волнистая? Мол, этих обходим, а тех нет. В общем, тут многое неоднозначно.
То, что Быков не вписывается в нынешнюю элиту, нет сомнений. То, что он Красноярске поддерживал оппозиционные партии и, будучи бизнесменом, пытался еще и войти во власть, факт. Тут он нарушает принцип удаленности бизнеса от власти, неучастия представителей бизнеса в управлении государством. Да, он – человек активный, нестандартный, со своей пассионарностью, с повышенной энергетикой, принимавший участие далеко не в лучших криминальных ситуациях того времени. Но, опять-таки, как быть со сроком давности? И с единством правоприменительной практики по отношению к нему и всем остальным?
Насколько Быков нарушает негласные правила поведения и насколько опасен с точки зрения политической активности для нынешних элит Красноярского края? И так далее, и так далее, и так далее. Но главным, конечно, остается вопрос отношения к ситуации 1990-х. Мы считаем ее криминальной? Тогда это – прецедент для того, чтобы иметь возможность пересматривать все? Или дело Быкова – это только его дело, а всех остальных не касается? В этом и кроется главный интерес судебного разбирательства над ним.