ФСБ утвердила перечень сведений в области военной и военно-технической деятельности РФ, которые не относятся к гостайне, но при передаче за рубеж могут использоваться против безопасности России. Лица, целенаправленно собирающие такие данные, могут быть признаны иноагентами. Подробнее — в материале «Коммерсанта».
Эксперт Павел Салин (политолог, Москва) комментирует:
С публикацией перечня сведений от ФБС круг потенциальных иноагентов в России расширился. До последнего момента по нашему законодательству, исходя из его расширительной трактовки, иноагентом мог быть признан любой, кто занимается публичной экспертной деятельностью. То есть не только собирает и анализирует информацию, но и публично ее распространяет. Этих людей признавали иноагентами, находя у них иностранное финансирование.
Между тем есть аналитики и непубличные: они собирают определенный вид информации, анализируют и отправляют заказчику, но не распространяют публично. До появления перечня от ФСБ внести таких людей в список иноагентов было проблематично. Все-таки, хотя законодательство трактовалось широко, определенные ограничения были, и нельзя было назвать политической деятельность непубличную. Теперь же есть возможность отнести к категории иноагентов и часть непубличных экспертов.
Да, документ прописан достаточно размыто, но так же размыто была прописана политическая деятельность публичных лиц. Поэтому к ответу за деятельность иноагента можно притянуть практически кого угодно. Да, теперь общественность может не иметь никакого представления о том, что делал тот, кого посчитали иноагентом. Но признание иноагентом по ряду оснований в судах и сейчас происходит непублично: когда это признание оспаривают, сторона государства заявляет о наличии доказательств и невозможности представить их публично из-за секретности, и судья признает их убедительность без обнародования.
Вообще после 2018 года позиция государства в отношении общества поменялась, и от диалога государство перешло к директивным указаниям. Так что закономерно, что в признании кого-то иноагентом аргументировать решение особо не нужно. Да эта аргументация и прежде нередко носила формальный характер.