Эксперт Вадим Дробиз рассуждает о том, что продажи алкоголя в стране растут:
В стране существует огромный рынок нелегальной алкогольной продукции. Если брать крепкий алкоголь, то порядка 1,1 миллиарда литров в год составляет легальная продукция, а нелегальная, суррогатная, на мой взгляд, – не менее 450 миллионов литров. Это моя оценка, никто точно посчитать это не может. Одно ясно – он гигантский, судя хотя бы по тому количеству суррогата, которое каждый день находят силовые структуры практически в любом населенном пункте.
В связи с тем, что легальный алкоголь относительно МРОТ и пособий слишком дорог (он у нас несколько раз дороже относительно этих финансовых показателей населения, чем, например, в европейских странах), у нас и существует этот огромный нелегальный рынок. Он везде в мире существует, в среднем в пределах 10-15% от общего объема, но у нас, наверное, доходит до 30-35%.
Рынок легальной винодельческой продукции тоже составляет порядка 1,1 миллиарда литров в год. Нелегальная продукция есть и там, тем более что фальсифицированной считается и такая, которая, поскольку российские виноград в дефиците, использует и нероссийское сырье. Но и органы статистики, и система ЕГАИС выдают абсолютно недостоверные сведения по объемам производства виноматериалов и конечных дистиллятов, что как-то прикрывает брешь фальсификации.
И у нас есть 8 миллиардов литров в год пива и пивных напитков. Лоббисты маркировки «Честного знака» заявили, что у нас чуть ли не 1 миллиард литров нелегального пива (и обещали его легализовать), но это чушь. На мой взгляд, цифра в 100-150, максимум в 200 миллионов литров ближе к истине.
В общем, объемы легальной продукции в России можно учесть по продажам в каждом регионе – что и делает ЕГАИС. Но по нелегальной составляющей нет данных. Поэтому цифры, которые анализировали журналисты, являются теоретическими, и нельзя сказать, стали ли в России реально пить больше.
У нас в 2010-2014 годах на алкогольном рынке проходили акцизные реформы: пивная (успешная для государства), а потом и реформа акцизов крепкого алкоголя. Акцизы на него увеличили – и продажи в легальной рознице упали вдвое. Только это не значит, что пить два раза стали меньше – это значит, что половина продукции ушла в сектор нелегальной, суррогатной.
У нас в 2008-2020 годах был демографический молодежный кризис – людей от 18 до 30 лет было почти вдвое меньше, чем за 12 лет до этого. В результате рухнул пивной рынок – на треть сократилось производство и потребление, ведь пиво пьет в основном молодежь. Да, у нас говорят о росте популярности ЗОЖ, но ведь переходят к нему не алкоголики, а те, кто очень умеренно употребляет алкоголь, и окончательно они от него не отказываются. То есть социально-экономических предпосылок для снижения потребления тут нет.
Так что оснований говорить, что за последние 3 года выросло или сократилось потребление алкоголя, у нас нет. Да, Росстат и ЕГАИС фиксируют рост легального потребления, и это закономерно – с началом пандемии средний класс осел в России и пил в своей стране, а не за границей. Потом началась специальная военная операция и проблемы, вызванные санкциями, – такой социально-экономический комплекс обычно вызывает рост потребления, и в переводе на спирт легальное потребление выросло.
Последние несколько лет у нас активно растет потребление крепкого алкоголя и снижается потребление винодельческой продукции в легальном секторе. Что происходит нелегальном, никто не знает. И когда статистики переходят к конкретным регионам, смысл теряется окончательно – при нашей миграции, при массовом вахтовом методе, где сколько чего купили и где выпили, вообще не поймешь.
Ясно лишь, что Москва, где по официальным данным живет 12,5 миллиона человек, выпивает в абсолютных цифрах больше всех регионов. Но когда мы переходим к потреблению на душу населения, что любит делать Минздрав, картина запутывается. Повторю: если половина населения работает вахтовым методом, то как можно делить объемы продаж на численность официально зарегистрированного населения? Это полная ерунда.