Эксперт Владимир Байметов рассуждает о том, что наступил период возвращения российских ученых из-за рубежа:
Проблема соотношения науки национальной и общемировой достаточно старая. Основная мысль тут сводится к тому, что физика, химия, математика, астрономия, программирование не могут быть российскими, британскими, американскими или китайскими – это все общемировые науки. Вот в гуманитарной сфере, с предметами вроде языкознания, философии, культурологии, литературоведения сложнее – там огромное влияние оказывают национальная культура, язык, общая история, отчасти – господствующие религиозные воззрения.
В целом, мотивирующим фактором для переезда куда-либо у ученых является возможность наиболее активно работать в своей сфере, что зачастую означало необходимость иметь современное оборудование, которое позволяет решать большее количество задач. Примером тут может служить Большой адронный коллайдер – из-за него те, кто изучает физику частиц, хотят попасть именно в ЦЕРН. Кроме того, ученым нужна возможность вести дискуссии на равных. С учетом всего этого полезнее заботиться не о том, чтобы ученые работали только в своей стране, а о том, чтобы они активнее взаимодействовали.
В начале 2000-х годов у нас была создана и реализовывалась большая программа с хорошим финансированием, с одной стороны, направленная на развитие материальной базы естественных наук, а с другой – на привлечение иностранных ученых к нам. Выделялись гранты, формировались лаборатории – и в страну приезжали иностранные ученые и возвращались наши, уехавшие за границу в 1990-е, когда наука у нас была в полном забвении. Тогда же ученые получили больше возможностей, связанных с научной коммуникацией.
Это привело к тому, что и у нас занятия наукой стали перспективнее, и уехать на работу в другую страну ученым стало проще. А вскоре коммуникации, в том числе на уровне научных публикаций, упростились. Интернет позволяет вести дискуссии, обмениваться данными и так далее, и так далее. Однако в последние годы в эту более комфортную для ученых ситуацию стала вносить коррективы политика, тем более что результаты, полученные в естественных науках, могут быть использованы в том числе в военных целях. Программа поддержки науки, запущенная в начале 2000-х годов, уже отчасти утратила актуальность.
Она, впрочем, успела серьезно подтянуть материальную базу нашей науки. В принципе, это создает неплохие условия для возвращения уехавших ранее из России ученых, если у них есть такое желание. Возможно, нынешнее отрицательное отношение к России и российской культуре может подтолкнуть кого-то к этому. Возможно, кто-то посчитает желательным, чтобы его дети учились в российской школе. В конце концов, довольно часто представители общемировой науки являются патриотами своей страны, воспринимают свою научную деятельность как форму служения своему народу. Кому-то важно доказать, что наука в России не хуже, чем в других странах. Не так уж редко ученые ценят и возможность увезти свою семью в комфортную с точки зрения языка и культуры среду.
Конечно, ученые – «штучный товар», с каждым надо работать индивидуально. Насколько я понимаю, государство и работает, поскольку считает важным обеспечение научно-исследовательского и технологического суверенитета. Но вопрос о возвращении на Родину по-прежнему остается личным делом каждого из ученых.