Эксперт Владимир Байметов рассуждает о том что в ОП предложили снижать срок заключенным в обмен на образование:
Общественная палата Ленинградской области в лице заместителя председателя, возглавляющего комиссию по СМИ и блогосфере, внезапно озаботилась перевоспитанием осужденных. Итогом раздумий на заданную тему стало предложение снижать срок заключенным в обмен на получение ими образования, научной степени или рабочей специальности. Конечно, автор идеи оговаривается, что речь идет о тех, кто впервые оступился или имеет судимость по нетяжким статьям, но в целом ссылки на опыт Латинской Америки и востребованность рабочих специальностей лично меня мало убеждают.
Картинки овладения автоугонщиком знаниями по радиоэлектронике или получения мошенником дополнительной подготовки по психологии не кажутся такими уж идиллическими. Непонятно, в чем недостаток уже имеющихся механизмов по смягчению наказания, таких, как замена неотбытого срока более мягким видом наказания, условно-досрочное освобождение, отсрочка отбывания наказания, амнистия, помилование и освобождение по состоянию здоровья. Принимая логику подобного обмена времени, затраченного на обучение, на время отбывания наказания можно предложить засчитывать и время, потраченное на ЗОЖ (отказ от курения и занятия физкультурой) или просто откупаться от наказания, установив четкую таксу, например: 1 месяц – 1 МРОТ.
Конечно, интересно пофантазировать на темы, какой срок нужно скостить за получение среднего профессионального образования, а какой – за получение высшего. Выучился на парикмахера – минус 1 год, а на токаря – минус 3. Что имеется в виду под научной степенью? Если какой-нибудь вуз присвоит сидельцу звание почетного доктора или профессора? А если это вуз зарубежный – сразу под амнистию?
Более продуктивным и с точки зрения профилактики, и с позиций воспитательного воздействия мне кажется решение задач гуманизации пенитенциарной системы, обеспечения нормальных условий содержания в учреждениях системы ФСИН и гуманизация уголовного законодательства. При этом гуманизация должна затронуть всю систему, включая и деятельность сотрудников ФСИН, иначе высок риск сохранения и воспроизводства моделей внутрисистемной коммуникации, в основе которых лежат традиции ГУЛАГа.
Но и у гуманизма должны быть определенные рамки. В этом смысле инициатива наших сенаторов из комитета Совета Федерации по экономической политике о том, чтобы присвоить заключенным статус социально уязвимой категории граждан, приравняв их к инвалидам, многодетным родителям, беженцам, выпускникам детских домов, выглядит также довольно странно. Тем более, что в эту категории уже попадают лица, освобожденные из мест лишения свободы и имеющие неснятую или непогашенную судимость. Похоже, наших граждан тема сумы и тюрьмы будоражит не меньше, чем звездное небо над нами и моральный закон внутри нас. Будем наблюдать, какими еще инициативами в этой сфере «порадуют» нас общественники и законодатели.