Фото @pixabay.com
За плохую работу мусорных операторов ответственны местные власти, убеждены в Министерстве природных ресурсов и экологии РФ. Позицию ведомства выразил в интервью «Российской газете» министр природных ресурсов Дмитрий Кобылкин. По его оценке, определяющими в данном случае являются условия конкурса, которые выдвигают руководители регионов.
«Если регоператором становится человек без оборотных средств, а только с ручкой в кармане, ответственность лежит полностью на плечах губернаторов. Они формируют задание и технические требования для участников конкурса», – приводит издание слова министра.
Говоря о региональных операторах, не имеющих транспорта для перевозки мусора и сортировочных комплексов, а также не учитывающих в своем тарифе инвестиционную составляющую, министр пояснил, что они рано или поздно уйдут с рынка, а на их место в скором времени придут другие операторы, со стабильным финансовым и производственным положением. В то же время он отметил, что хотя такой вариант развития событий предусматривался, в Минприроды хотели бы сразу видеть на рынке как можно больше серьезных компаний. «Чем больше их работает, тем прозрачнее и конкурентнее среда», – пояснил министр.
Глава ведомства также описал, каким видит идеального регионального оператора в сфере мусорной реформы. В его представлении это бизнесмен, «который своими деньгами полностью отвечает перед государством и населением за то, что делает». Кроме того, подчеркнул министр, желательно, чтобы региональные операторы в случае нужды координировали свою деятельность с «Российским экологическим оператором». Для этого, по мнению Кобылкина, требуется отделить местные и региональные власти от операторов. «Хотелось бы, чтобы это произошло быстрее, чтобы региональная власть не вмешивалась в тот или иной бизнес, а видела и спрашивала только результат работы», – цитирует высказывание Кобылкина информационное агентство «Интерфакс».
Некоторое время назад министр поручил обратить особое внимание на деятельность региональных операторов в ряде субъектов Российской Федерации. Речь шла об Алтайском и Красноярском крае, Вологодской, Курской, Магаданской, Новгородской, Новосибирской, Томской, Челябинской областях, а также о республиках Алтай, Бурятия, Дагестан, Ингушетия и Кабардино-Балкария, напоминает газета «Московский комсомолец». Министр также поручил «Российскому экологическому оператору» при участии Росприроднадзора разобраться в ситуации с полигонами близ Бийска в Алтайском крае. Местные власти ввели там режим чрезвычайной ситуации муниципального значения из-за проблем с мусором.
О том, действительно ли есть основания считать местные власти ответственными за плохую работу мусорных операторов, о проблемах координации работы этих операторов с «Российским экологическим оператором», а также о том, почему губернаторы склонны вмешиваться в мусорный бизнес и что можно сделать для улучшения ситуации, рассказал Алексей Рудковский, общественный эксперт в области экологии (Салехард).
«С выводом об ответственности властей за то, какие операторы на местах работают по мусору, можно согласиться. Ведь конкурсную документацию готовили сами субъекты Федерации. Так что доля правды в этом есть: как вы эту документацию напишете и составите, так операторы и будут работать. Я бы сказал, что эта система в чем-то напоминает существующую систему закупок: как напишешь техзадание, так исполнитель и будет действовать. Какие требования к исполнителю заложишь, такие он и будет выполнять.
Но если говорить о сути дела, то надо признать: пока не очень заметно, что мусорная реформа в принципе идет. Мы начали о ней активно говорить, потенциальным исполнителям вроде бы открыли двери – мол, давайте, мы поддержим, а вы с этим работайте. Но мне как обычному жителю не очень заметно, что именно изменилось – кроме платежек разве что. К сожалению, масштабные перемены быстро не происходят. А что касается мусорной реформы, то это действительно колоссальная, глобальная проблема. И то, что мы о ней начали говорить, то, что пришло понимание, что нужно что-то делать – уже хорошо.
К настоящему времени прошло примерно два года с начала этой реформы – думаю, примерно к концу следующего года можно будет подводить некоторые итоги, оценивать, что у нас есть, к чему мы пришли. Но не раньше. Потому что заводы для переработки мусора нужно построить, а быстро они не строятся. И нужно понять, какие исполнители пришли для выполнения работ, справляются ли они с задачей, верно ли оценили свои возможности. Пока достаточно сложно это сказать. И так как их подбор давался на откуп самих субъектов Федерации, то я согласен с тем, что если операторы плохо работают, то власти к этому причастны. Если федеральный центр дал им такие возможности, подсказал, как это можно сделать, то это их задача – расписать, как в конкретно их ситуации следует действовать.
А вот если говорить о координации региональных операторов с большой структурой, «Российским экологическим оператором», то тут уже не очень понятно, каким это взаимодействие может быть. Получается, что должен быть некий подзаконный акт по мусорной реформе, который очертил бы те ее границы, что задаются в рамках всей страны. А дальше должна быть в основном уже субъектовая работа, когда каждый регион разрабатывает свою документацию с учетом собственных особенностей. И как центральный орган будет контролировать всех, непонятно.
Да, мы в большинстве случаев хотим запустить некие единые подходы, но они, как правило, не работают. Потому что все субъекты очень индивидуальны, и что-то общее для них по этой же причине обязано быть достаточно поверхностным. И как в рамках этого еще и координировать работу, сказать сложно. Если сравнивать загрязнение в нашем субъекте, ЯНАО, на душу населения и загрязнение, допустим, в Московской области, то окажется, что у нас – сущие игры в песочнице на ее фоне. Так что я не совсем понимаю, какого рода координация тут возможна и что она может дать.
Склонны ли губернаторы вмешиваться в работу мусорных операторов? Да, доля правды в этом утверждении тоже есть – потому что существует чиновничья система работы. Сложно даже кого-то обвинять в том, что власти вмешиваются – чиновничья система в принципе на это нацелена, и ее работа всюду одинакова. У бизнеса другие требования, и его пути решения задач потому намного короче и проще. И если переводить все «мусорные процессы» в коммерцию, не накладывая их тяготы в полном объеме на рядовых граждан (то есть чтобы не жители платили за то, что из мусор как-то утилизируют, а сами операторы перерабатывали мусор во что-то, пригодное для вторичного использования), то тогда, можно надеяться, задача будет решаться быстрее.
На мой взгляд, в этой, как и в ряде других сфер, большинство вопросов сводится к личному, частному формату, к желанию или нежеланию ответственных за что-то людей чем-либо заниматься. Во многом «сокращение» или «удлинение» пути к решению задач зависят именно от этого. Можно ли простимулировать желание этим заниматься, подтолкнуть к улучшению ситуации? Моя позиция в этом вопросе состоит в том, что нужно давать больше возможностей даже не для бизнеса, а для некоммерческого сектора. К нему действительно стоит прислушиваться – потому что некоммерческие организации работают непосредственно с людьми, видят процессы «изнутри» и иногда могут предложить самое адекватное конкретной ситуации решение.
Понятно, что не все такие организации достаточно грамотны для подобного рода деятельности – с ними нужно работать, их нужно учить. Но это стоит того, потому что они могут быть полезны в ряде вопросов, так как, повторю, знают проблемы изнутри. А сами они нередко не могут свои идеи оформить или правильно донести, и потому их решения не используются. Словом, я думаю, что именно через общественный сектор, как это в принципе в мире и делается, этот огромный блок вопросом можно сдвинуть. И инициатива тут должна идти снизу – если она идет сверху, если внизу ее не поддерживают, добиться перемен трудно. При инициативе снизу перемены намного проще запустить», – сказал Алекей Рудковский.