Эксперт Илья Гращенков рассуждает о том, что 18 регионов не хотят отказываться от двух уровней местного самоуправления:
Закон об МСУ действительно стал камнем преткновения между региональными властями и федеральным центром. Если на уровне федерального центра это решение фактически принято и саботаж его рассматривается как проявление нелояльности, то на региональном уровне хотят сохранить прежнюю модель. Но не из-за нелояльности, а из-за того, что главы регионов привыкли опираться на более сложно структурированную модель – по крайней мере, главы некоторых регионов.
Что это за регионы? Это республики, и большие республики. В них протяженность территории достаточно велика. Самая крупная республика в России – это Якутия. Протяженность ее больше, чем у всей Европы. Там есть улусы, то есть многоуровневая система МСУ, и превращать ее в одноуровневую, то есть улусы в городские округа было бы странно. Тогда до администрации будет просто не добраться.
Есть, конечно, и более компактные регионы. Но все же в Чечне, Татарстане и других республиках сложилась схожая структура власти. То есть республиканская модель отличается от модели областей или автономных округов, потому что каждая республика – это мини-государство в составе Российской Федерации.
Да, это не самостоятельное государство, но и не просто область. Это именно республика, со своей устоявшейся исторической канвой, а некоторые – и со своими языками. Есть ли у этих регионов некое политическое сходство? Условно говоря, в республиках достаточно большое количество людей (скажем, представителей элиты), которые конкурируют в за власть. И если они не претендуют на региональный уровень власти, то обычно довольствуются лидерством в своих округах, городах, районах.
Если этот уровень выхолостить, получится, что вся эта элита будет сброшена со своего управленческого корабля. Это вызовет ее недовольство. Собственно, это и подталкивает региональные власти сохранять такой вариант организации управления. Ведь выхолащивание этого уровня власти, по сути, есть его деполитизация. А это – важный и опасный элемент управления.
Конечно, федеральному центру легче администрировать неполитизированные региональные муниципалитеты – они превращаются в подобие отделов в корпорации. Но вместе с тем есть и риск не заметить политические проблемы, которые будут копиться на этом уровне, а в итоге станут проблемами всего региона. Поэтому тут имеет значение не только вопрос удобства, традиционных ценностей, плотности населения и сложности географических условий, но и вопрос политического ландшафта каждого региона.
Там, где все срослось, где есть свои старейшины, инфлюэнсеры, политики и так далее, там они не хотят допускать этого. Поэтому регионы могут переходить на одноуровневую систему и частично – как, например, сейчас происходит в Свердловской области, на Дальнем Востоке, в Приморье. Там часть муниципалитетов еще сопротивляется переходу. Их, конечно, уже не очень много, но они есть. Однако постепенно их зажимают. Ведь частичный переход – это, конечно, временная мера. Как сказано в законе о публичной политике, регионам дается 5 лет на то, чтобы самим принять новый закон о публичной политике, в том числе в части организации местного самоуправления.
Если это не будет сделано регионами в течение 5 лет, это, видимо, будет автоматически сделано сверху. То есть такое изменение неизбежно. Но чем дальше оттягивается реализация этого закона, тем больше у муниципалитетов становится надежда, что к тому моменту, как будет приниматься окончательное решение этого вопроса, что-то поменяется в целом в стране.