Эксперт Анатолий Гагарин рассуждает о том, что Конституционный суд определил ДЭГ субсидиарным способом голосования:
Решение Конституционного суда по ДЭГ, то есть дистанционному электронному голосованию, появилось с формальной точки зрения в результате рассмотрения жалобы экс-кандидата в депутаты муниципального округа «Останкинский» в Москве. Этот бывший кандидат пытался обжаловать решение избиркома об итогах голосования, ссылаясь на неправомерность использования ДЭГ в связи с невозможностью надлежащей защиты информации.
«Неправомерность использования ДЭГ в связи с невозможностью надлежащей защиты информации» – жупел, которым КПРФ размахивает на протяжении нескольких лет. Хотя это больше похоже на пиар-ход, чем на попытку реально повлиять на результаты голосования. Что их и подводит: КПРФ, наверное, – единственная партия, которая упорно стоит на своем, не получая результата. Другие партии давно уже сделали бы соответствующие выводы.Они активно используют возможности дистанционного голосования для того, чтобы повысить свои политические баллы и привлечь избирателей на свою сторону. Позиция же КПРФ попадает в категорию политического атавизма, который неизбежно должен исчезнуть (или должна исчезнуть партия). Пока этого не происходит, но все же Конституционный суд подвел черту под этой дискуссией, потому что не нашел оснований для принятия жалобы к рассмотрению.
Этот суд у нас в стране является последней инстанцией, по крайней мере, в юридической структуре. К нему обращаются, почти как к библейскому Соломонову суду, когда требуется разрешить сложную коллизию. И он достаточно дипломатично и диалектично подошел к вопросу и признал ДЭГ именно субсидиарным, дополнительным способом осуществления активного избирательного права.
ДЭГ у нас применяется с 2019 года, и за почти 6 лет накоплен большой опыт его использования. Иностранные наблюдатели на выборных кампаниях, во-первых, с удивлением обнаруживают, что этот формат голосования у нас работает активно и успешно, а во-вторых, не находят подтверждений тому, что использование ДЭГ означает нарушение активного избирательного права, влияния на волеизъявление избирателей или что информация там защищена недостаточно.
Об этом уже не раз говорили и программисты, и математики, и техники, которые разбираются во всех нюансах. Все они подтверждают, что с ДЭГ акт волеизъявления даже более защищен, чем банковские операции, поскольку сам акт голосования – единственная транзакция, которая происходит в рамках системы. Так что КС вполне логично признал это как субсидиарный, дополнительный способ голосования.
То есть КПРФ пытается ломиться в открытые ворота: есть возможность голосовать традиционным способом, с бумажными бюллетенями, а есть и дополнительные функции, которые предоставляет возможности и для избирателя, и для политических партий и кандидатов. Так люди могут проявить свою политическую волю, а кандидаты и партии, призвав к использованию такого инструмента, могут включить эту технологию в своих избирательных кампаниях в арсенал инструментов, привлекательных для молодого избирателя, обитателей отдаленных территорий и граждан, находящихся в командировках. Это позволяет расширить электоральную базу.
Я считаю решение Конституционного суда еще одним шагом на пути к тому, чтобы электронное голосование постепенно превращалось из дополнительного в полноправный и законный основной вариант, наряду с голосованием с помощью избирательных урн. КПРФ, да и любые другие партии, которые пытаются против этого бороться, выглядят в этой ситуации как луддиты, которые боролись против станков. Ведь прогресс не останавливается, и такого рода протесты приносят больше вреда, чем пользы политическим силам и кандидатам. Попытки повернуть колесо истории назад явные бонусов – ни политических, ни общественных – точно никому не дает.