Эксперт Сергей Толкачев рассуждает о том, что ЦБ повысил прогноз по инфляции до 4,6-4,9%
Для начала нужно сказать, что официально объявляемая инфляция со стороны Центрального банка и реальная инфляция, которую наблюдают и фирмы, и домохозяйства, отличаются минимум втрое. Независимые оценки показывают, что официальные цифры нужно практически не глядя увеличивать в три раза. Следовательно, спрогнозированные Центробанком 4% эквиваленты примерно 12%. И все уже привыкли, что у нас есть как бы два разных мира: мир Центрального банка, где живут розовые грезы, и другой, реальный мир, где показатель инфляции от ЦБ нужно увеличивать как минимум в три раза.
Кстати, Росстат раньше публиковал такой занятный показатель, как «реально наблюдаемая инфляция». И он как раз был раза в три-три с половиной больше официальной. Ну, и несколько лет назад этот показатель перестали публиковать.
Отрадно, что сейчас в Центральном банке сделали шаг навстречу реальному миру из своего Зазеркалья, пусть этот шаг и невелик. Но все же там признали, что инфляция оказывается выше ожиданий. Этого, правда, трудно было не признать, потому что рубль обесценился примерно процентов на 30. А инфляция, обусловленная его обесцениванием, имеет КПД как минимум в 50%. То есть: если рубль обесценился на 30%, цены должны возрасти приблизительно на 15%. Это очень огрубленное представление, но оно позволяет понять, что одно только обесценивание рубля сильно подняло инфляцию. Ну, а теперь, когда уже сам президент сказал о росте цен на подсолнечное масло примерно на 70%, какие еще свидетельства нужны?
Так что нельзя уже не признать, что на потребительском рынке эта инфляция намного опережает пресловутые 4%.
Теперь насчет «разовых проинфляционных факторов на отдельных рынках», о которых упомянул Центробанк. Разумеется, этих факторов должно быть очень много, по той простой причине, что экономика как цепочка поставок, столкнувшись с таким экстраординарным событием, как ковидные ограничения, сразу же сгенерировала множество всевозможных задержек и осложнений. А любые осложнения и задержки в ней превращаются в инфляционный фактор.
Самый простой пример: сейчас многие на автомобильном рынке столкнулись с подъемом цен. После весеннего шока произошел конъюнктурный, временный рост спроса на автомобили. Люди бросились к автомобильным продавцам, а те отвечали, что и рады бы, но не могут удовлетворить спрос, потому что автомобильные заводы прекратили или ограничили производство. А те сделали так потому, что во многих цепочках поставок деталей и полуфабрикатов, из которых собирают автомобиль, произошли обрывы. Или начались задержки – из-за того, что ковидные ограничения оборвали ритмичность поставок комплектующих для сборочных заводов.
В силу этого заводы перешли на другие режимы производства и не могли не повысить цены. И вот всего за 3 месяца эти цены выросли заметно. Например, Nissan Qashqai в июле продавали за 1,5 миллиона рублей, а октябре – за 1,7 миллиона. Эти 200 тысяч – результат «разовых факторов на отдельном рынке», как это называют в Центробанке. И такие разовые факторы прошлись практически по всей экономике, что не могло не привести к обострению проблемы инфляции издержек. В данном случае со стороны того, что мы называем инфляцией издержек, произошло ухудшение. Естественно, это выплеснулось в повышение цен.