Эксперт Сергей Толкачев рассуждает о том, что ненефтегазовые доходы поддержали бюджет в марте:
Исчерпывающий ответ на вопрос о ходе исполнения бюджета сейчас требует знакомства с государственной тайной. Такими сведениями я не обладаю, но попробую порассуждать. И для начала отмечу, что газета «Ведомости», как и любая иная, конечно, хотела бы использовать какой-то информационный повод, показать нечто как проблему, чтобы повысить свою читаемость. Но, честно говоря, не совсем понятно, что именно журналистов впечатлило.
Да, допустим, расходы бюджета в первом квартале этого года повысились на одну четверть в сравнении с расходами в первом квартале прошлого года. Но само по себе это не очень многое говорит о перспективах исполнения бюджета, так как прежде всего надо знать, насколько этот показатель отличается от планового. Хотя свои объяснения этому росту есть даже без этих данных: все же инфляция у нас никак не укладывается в те нормативы, которые старательно устанавливаются каждый год. Она все еще выше намеченного уровня, а реально наблюдаемая инфляция еще выше официальных цифр.
Так что неизбежна индексация многих компонентов государственных расходов и их рост в номинальном выражении по сравнению с планом, тем более – по сравнению с прошлым годом. В общем, достаточно очевидно, что пресловутые четверти, на которые расходы данного года превышают прошлогодние, могут быть с лихвой объяснены именно фактором более высокой инфляции, чем планировалось за этот период. Да и по поводу сокращения дефицита бюджета с уровня в 2,7% ВВП до уровня в 1,7% тоже, думаю, ситуация вполне нормальная и управляемая.
В начале года на многих предприятиях происходит определенное торможение производства после бурного финиша предыдущего года: идет пересмотр заказов, поставщиков – в общем, происходит переосмысление позиции каждого производства на рынке. Это сказывается на объеме выпускаемой продукции, услуг и, соответственно, на отчисляемых налогах. Так обстоят дела в первом квартале, а затем постепенно экономическая активность нарастает – по мере того, как устанавливаются новые хозяйственные связи и начинает выполняться финансовый план компаний на год. В это время собираемость налогов естественным образом растет.
Цены на нефть тоже могут оказывать влияние на эту картину, быть фактором, возможно, не столь значительным, но их неповышение, достаточная стагнация на мировом рынке плюс масса дополнительных обстоятельств может (не берусь утверждать это, но допускаю) повлиять на некоторое увеличение дефицита российского бюджета в этом году. Но это вопрос, который не зависит полностью от Российской Федерации, и для того, чтобы справляться с подобными ситуациями, компенсировать провалы в нефтяных доходах у нас и создан был Стабилизационный фонд, а затем Фонд национального благосостояния.
Так что в целом, думаю, ситуация является вполне управляемой, и никаких экономических неожиданностей не наблюдается.
Ну, а прогнозировать полностью последствия торговой войны, которую затеял Дональд Трамп, пока трудно, но все же напрашиваются, к сожалению, скорее мрачные, чем позитивные прогнозы. Если торговая война будет набирать обороты, это скажется на сокращении выпуска ведущих промышленных центров – и, соответственно, проявится падением цен на нефть. С другой стороны, мы не знаем, как поведет себя ОПЕК, какова будет военно-политическая ситуация и так далее. Все это – вопросы очень многофакторные.
При прочих равных условиях, конечно, спад мировой экономической активности, тем более новая великая депрессия, которую некоторые предсказывают, отразятся на ценах на нефть негативно. И это будет иметь значение для доходов нашего бюджета.