Эксперт Лев Авербах рассуждает о том, что Путин разрешил скорой помогать пациентам без их согласия:
Эту тему только в Государственной Думе обсуждали уже несколько лет. В принципе, в самом начале был хороший посыл: считать вызов «скорой помощи» добровольным согласием. В этом случае «скорая» не занималась бы подписанием кучи документов, до которых пациенту в его состоянии, возможно, вовсе нет дела. В общем, было бы идеально, если бы со «скорой» это правило работало бы так же, как со всеми экстренными службами, в которые звонят по телефонам. Но эта идея, к сожалению, в окончательный вариант документа не прошла. А то, что прошло, почти ничего не изменило.
Федеральной закон № 323 «Об охране здоровья граждан Российской Федерации» и так подразумевал, что при угрожающих жизни стане никакого добровольного информированного согласия для помощи не нужно. Про «скорую» конкретно там не было написано – было в основном про стационары, где врач либо консилиум могли принять решение об оказании помощи. Либо такое решение мог принять суд, если человек отказывается от помощи – например, родители отказываются от помощи ребенку. В общем, все исходили из того, что в случае возникновения угрожающего жизни состояния врач принимает самостоятельные решения. И все это более или менее работало.
В общем, речь сейчас шла не об угрожающем жизни, а о пограничном состоянии – когда человеку плохо, но жизни это может не угрожать. Так вот, будь у него боль в животе или гипертонический криз, «скорая» должна была сперва взять у него информированное согласие, а уже потом оказывать помощь. Что закономерно вызывало довольно сильный негатив, тем более что родственникам подписывать согласия за пациентов, если те по закону отвечают за себя, нельзя. А подписывание документов о согласии после оказания помощи незаконно. Хотя прочесть все условия договора, а в случае оказания платной помощи, еще и прейскурант, для пациента иногда бывает, по сути, невозможно.
В общем, в работе «скорой» буквально существовала мина замедленного действия, и сейчас, по большому счету, ничего не поменялось – у врачей может возникнуть масса проблем. Да и само понятие «угрожающее жизни состояние» очень неконкретное, их крайне сложно дифференцировать. Можно упасть с высоты своего роста и разбить голову, порезать палец и умереть от потери крови, погибнуть от инсульта при несущественном повышении давления – а можно пережить тяжелый инфаркт и остаться в живых. Поэтому однозначно определить, какое состояние относится к угрожающим жизни, а какое нет, трудно.
Могут ли этим воспользоваться пациенты, которые остались чем-то недовольны? Конечно, тем более что суды в случае малейшего отступления от регламента всегда принимают сторону пациента, даже если нарушение регламента никак не касалось самого оказания медицинской помощи. В общем, повторю: для «скорой» ничего не поменялось.