Эксперты Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), Российской ассоциации политических консультантов (РАПК) и «Клуба регионов» провели исследование уровня тревожности россиян по поводу эпидемии коронавируса и пришли к выводу, что этот показатель сейчас сопоставим с кризисными периодами — октябрем 1993 года и августом 1998 года.
Страхи населения в первую очередь связаны с возможными негативными экономическими последствиями эпидемии — они настолько сильны, что вытеснили на второй план боязнь самого заражения.
С середины марта до конца апреля число респондентов, которые считают, что тяжелые времена либо настали, либо надвигаются, увеличилось с 71% до 86%. Количество опрошенных, уверенных в том, что все самое страшное уже позади, а страна «не переживает кризис, и он не может случиться в обозримом будущем», наоборот, сократилось с 19% до 7%.
Эксперт Алексей Ручкин комментирует результаты исследования:
Уровень тревоги, если сравнивать с результатами региональных исследований, не преувеличен, но смещен от боязни заразиться в сторону страха за свои материальное состояние, квартиру, работу. У граждан возникает огромное количество вопросов к декларируемому и реализуемому. С другой стороны, у граждан возникает уровень тревоги и по организации быта, обычного существования. По первому – органы власти оказались не готовы к полному переходу на дистанционный формат оказания услуг, встал вопрос о продлении льгот, получения выплат. По второму – при обоих работающих родителях возникает вопрос: с кем оставить ребенка, детей?
Не просчитаны также и психологические аспекты. Уже сейчас отмечается, что в условиях самоизоляции уровень домашнего насилия вырос в 2,5 раза. С третьей стороны, погода. Неконтролируемый фактор. Во многие регионы приходит уже лето, оставаться в условиях самоизоляции и объяснять ее детям тяжело. С учетом дихотомии проговариваемого и реализуемого, многие принимают решение не отказывать себе в удовольствии от прогулки. Все три фактора говорят о том, что нет единой системы, единого понимания действий со стороны управляющих институтов, что дает высокую тревожность и сознательный отказ от самоизоляции не в силу отсутствия веры в пандемию, а по причине страха за свое будущее – материальное, семейное, психологическое.