Эксперт Василий Власов рассуждает о том, что в ВШЭ оценили качество региональной демографической статистики:
Неточные оценки причин смерти – реальная проблема, и она хорошо известна. Вытекает она из того, что все, что мы знаем о происходящем с человеком, в основном приблизительно. Мы твердо можем быть уверены, как правило, разве что в факте смерти. Что же касается ее причин, то здесь оказывается, что уже совсем не все понятно. Допустим, человек получил травмы на дороге, и к нему долго не приезжала «Скорая» – это может быть причиной смерти. «Скорая помощь» долго ехала до больницы или человеку начали делать операцию, но не провели достаточного обследования, потому что не работал томограф. Это может быть причиной смерти? Да, может.
В общем, чем дальше мы начинаем углубляться, тем причины смерти и особенности оказания медицинской помощи становятся все более непонятными. В особенности это заметно, если смерть человека происходит во сне. Лег человек спать – и больше не проснулся, а от чего наступила смерть, сложно сказать. Для этого человечество придумало судебно-медицинские и патологоанатомические исследования. Они в известной степени помогают уточнить причину смерти. Но всегда причина смерти является не очень точной. Впрочем, так же, как и диагноз заболевания. Напомню, что примерно четверть людей получают лечение не от того заболевания, которое у них действительно есть. На первый взгляд, это очень много, но таков факт жизни.
Естественно, там, где существует большая неопределенность, существуют и традиции приспособления к этому. Как правило врачи ставят такой диагноз, который чаще всего имеет место, и никакую интересную болезнь обычно не ставят в качестве причины смерти. В этом может заключаться одна из причин того, что в России очень много смертей от сердечно-сосудистых заболеваний. Их действительно на свете много – и туда еще, по-видимому, что-то приписывают. Подчеркиваю: это естественная и неизбежная особенность деятельности врачей, судебных медиков и так далее. Но поскольку смерть является еще и большим интересом общества, политики не могут не откликаться на это и не могут не влиять на то, как записывают результаты смерти. В результате в них вносятся еще и дополнительные искажения.
Случай, когда человеку в 40 лет ставят диагноз «смерть от старости» – это, конечно, анекдот. Но вполне может быть, что у врача в самом деле не было никаких иных данных. Или человек вроде как умер от удара по голове, но как это случилось, совершенно непонятно. В результате возникает диагноз, который новичкам кажется смешным: «Смерть от удара тупым предметом в непреднамеренных обстоятельствах». Потому что это жизнь, она сложна и непредсказуема даже в этой части. А политики пытаются это использовать. Например, когда 2012 год был объявлен годом борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями, у нас тогда же упала смертность от сердечно-сосудистых заболеваний. Почему она упала? Потому что хотели показать, какие мы замечательные и как хорошо поборолись с этими заболеваниями. Конечно же, это были манипуляции со статистикой.
И такое происходит, в общем, везде. До России это произошло в Казахстане – с сердечно-сосудистой смертностью боролись. Это действительно творится почти везде, и тот факт, что причины смерти определяются приблизительно, не означает, будто с этим уж совсем все плохо. В России определение причин смерти является совсем не таким плохим, как во многих других странах мира – Россия находится в составе 2-3 десятков стран с хорошей статистикой смертности. Хотя статистика эта в течение последних 10 лет очень сильно ухудшилась и продолжает дальше ухудшаться. Это имеет свое объяснение, и я надеюсь, что причины ухудшения относятся к временным, и в светлой России будущего со статистикой все наладится.