Эксперт Виталий Обедин рассуждает о том, что комитет ГД поддержал ужесточение норм выдачи sim-карт иностранцам и деанонимизацию каналов:
На первый взгляд, очередная запретительно-ограничительная инициатива Госдумы РФ — еще одно лыко в строку полотна, на котором чиновники пытаются выткать тот самый отечественный «Чебурнет», про который одно время ходило столько разговоров. Государство хочет облегчить задачу условному «товарищу майору», которому больше не потребуется прилагать усилия для того, чтобы идентифицировать владельца того или иного канала. Последний должен, как завещал Воланд, сам прийти и все дать. Однако, если прищуриться, тень именно этих поправок в законодательство будет куда более длинной и зловещей.
Данная инициатива — не столько попытка деанонимизировать неких авторов телеграм-каналов, как ее восприняли многие, сколько намерение ограничить вирусное распространение неугодной информации и ее обсуждение. Установить владельца или администратора паблика или ТГ-канала (номинального или реального) при необходимости государству и так вполне по силам. Последние пару лет мы наблюдали несколько инцидентов со вскрытием целых сетей телеграм-каналов, промышлявших политической тематикой, а иногда и вымогательством. Одним словом, если надо — тайное становится явным.
Не в этом задача нового законопроекта. Его истинное назначение – именно ограничить самораспространение информации. Не смотрите на деанонимизацию, дьявол кроется в деталях. Главный пунктик распространение ответственности на третьих лиц за расшаривание информации, то есть за репосты. С незаявившихся в РКН каналов-десятитысячников нельзя делать репосты. Как заставить соблюдать это требование? Только через штрафы.
Сейчас этого никто не замечает, но через какое-то время, после первых административных дел в отношении разных граждан, репостнувших публикацию с паблика или даже с YouTube (на него требование тоже распространяется, о чем заботливо сообщил министр «цифры» Максут Шадаев), которые не донесли сами на себя государству, в обществе просто начнет нарастать опасение перед подобными действиями.
Почему это важно? Сегодня у тех же телеграм-каналов с небольшим количеством подписчиков может быть гигантское количество просмотров отдельных публикаций: если их хорошо репостили или если их зацепил в свою ленту крупный паблик, работающий в режиме агрегаторов, например, как Brief с его полумиллионом подписчиков. Вирусное распространение информации, благодаря которой новость из канала со 150 подписчиками может стать достоянием многомиллионной аудитории, — главная головная боль борцов за умы, состоящих в информационной опричнине. А значит, задача сделать это распространение чреватым.
Шаги в этом направлении, к слову, делались и раньше.Вы обратили внимание, что у многих сайтов, не зарегистрированных, как СМИ, последние пару лет исчезла возможность комментирования? Как-то незаметно, один за другим отключились форумы, закрылись комментарии. Кто-то объясняет это тем, что сайты завели себе аккаунты в социальных сетях, и обсуждение переместилось туда. Но на самом деле ситуация обстоит несколько иначе: в стране начал действовать закон об ОМИ — операторах массовой информации. Суть его — почти та же, что и у нынешней инициативы. Граждане, ведущие информационные ресурсы с возможностью комментировать, обязаны заявить о себе в Роскомнадзор, зарегистрировавшись как оператор массовой информации.
Это можно делать как добровольно, так и в добровольно-принудительном порядке, когда прилетит письмо с требованием в течение 10 дней зарегистрироваться. В противном случае — драконовские штрафы. Поэтому большинству владельцев информационных ресурсов оказалось проще отключить комментирование (то есть прекратить обсуждение и общение), чем соблюдать новые требования. Чего и добивались. Государство попробовало — у государства получилось. Нынешние поправки в законодательство переносят эту игру на новое поле, поле социальных сетей.
Уже сейчас перед тем, как сделать репост, гражданин России, проявляющий активность в соцсетях, должен проверить сначала, не состоит ли цитируемый им информационный ресурс в реестре иноагентов (вдруг он принципиально не выставляет плашку). Потом проверить, не значится ли он в реестре экстремистов и террористов. Затем убедиться, что источник не фигурирует в реестре нежелательных организаций (а таковыми Госдума недавно разрешила исполнительной власти признавать любую). После того, как новые требования одобрят Совет Федерации и президент России, надо будет еще заходить в профиль, смотреть на число подписчиков, и если их больше 10 тысяч, заходить в еще один реестр РКН и смотреть — указан ли он там.
Иными словами, уровень самоцензуры, вмененный в прямую обязанность гражданина РФ, становится все более широким и где-то давно вынесен за грань здравого смысла. Ведь еще надо смотреть, чтобы пересылаемое сообщение не содержало символику, которую могут трактовать как признание экстремистской, даже если ее описания нет в соответствующем реестре.
Именно в этом, а не в деанонимизации админов и владельцев пабликов и телеграм-каналов и состоит главная цель. Сам обмен информацией в интернете должен вызывать у россиян некоторый стресс, чтобы гражданин не нажимал кнопку репоста с понравившейся ему информацией (где нередко критикуют и высмеивают власти), а постоянно одергивал себя: вдруг чего-то не знаю, и прилетит?
Понятно, что закон будет носить характер выборочного применения. То есть дергать по нему будут главным образом граждан с оппозиционными взглядами, активной гражданской позицией, зарекомендовавших себя как критиков власти и т.д. Но освещение случаев этого применения будет создавать в медиа впечатление массовости и неизбежности, что должно привести к стиханию дискуссии по политической повестке в обществе.
Все остальные, пардон, «фенечки» вроде запрета на рекламу в незаявившихся каналах — это так, для антуража. Крупные паблики с официальной рекламы не живут, их основным источником являются договоры информационного сопровождения, стоп-листы и просто финансирование из «черных касс». Свободное самораспространение информации путем репостов, обмена контентом, пересылки содержания должны стать токсичным. Это — главная цель и задача.